В сгущающихся сумерках очертания улиц были едва различимы. Вскоре дома и вовсе стали сливаться с темнотой.
– Куда мы идём? – поинтересовался Фабиан.
– Скоро увидишь, – ответила ему Марихат.
– Ну, как всегда – скоро всё станет очевидным само по себе, – ворчливо фыркнул он.
– Мы ищем гостиницу. Разве это само по себе не очевидно? Не на улице же снова хочешь заночевать?
– Верно. За кров над головой я бы многое сейчас отдал.
– Уж сдерут не мало, можешь в этом не сомневаться.
Гостиница скоро отыскалась. Что приятно, без особого труда, оказалась она чистой и, сравнительно, недорогой, вопреки мрачным предсказаниям Марихат. На этом чудеса не закончились – в гостинице и две свободные комнаты нашлись без труда!
Фабиан думал, что не сможет уснуть, но стоило голове коснуться подушки, усталость взяла своё – он не просто уснул, он вырубился. А вот у Марихат, несмотря на страшную усталость, уснуть не получалось. Как известно, что случилось, то случилось и не переиграть, но её мысли с назойливостью насекомых, всё время кружились вокруг одного и того же – воскрешения Ворикайна и плена Ардора.
Ворикайн жив. Несмотря ни на что, эта мысль вызывала у неё облегчение и острое сожаление одновременно. Второй раз поднять на него руку она себя вряд ли сумеет заставить, в первый-то раз всё прошло по горячке.
Да, сильные чувства никогда полностью не проходят. Как и всё в этом мире, они способны видоизменяться с хорошего на плохое, любовь перерождается в ненависть – это неизменный конец любви. Тут не может быть иных составляющих: либо любовь, либо ненависть. Пустота после таких страстей не наступает никогда.
Ведь уже кажется всё прошло-прогорело, даже пепел остыл. Ты готов к новым отношениям, ты переродился, всё обдумал и отпустил прошлое. Но снова пробегает искра и оказывается пламя не погасло, оно ушло под землю и продолжает пылать, как пылают жерла вулканов. Костёр не греет, а палит. Нет ничего живого в этом огне. Но как от него избавиться?
Если бы Ворикайн был мёртв, она была бы свободна. Но он выжил. И мысль об этом вызывала ярость и восхищение – одновременно.
Всю жизнь он, сын простого кузнеца, был на шаг впереди с ней, всесильной дочерью морского царя, пусть и полукровкой, но полукровкой бессмертной, почти всемогущей по людским-то меркам. Он, ступень за ступенью, поднимался всё выше и выше – и это достойно похвалы. А вот то, какими методами и путями шёл – вряд ли.
Но вправе ли она судить его? Она никогда не была слабой, никогда не была бессильной. Если не считать того времени, что пришлось провести рядом с Ардором в его Чёрном Замке, с ненавистным ошейником на шее.
Почему она сейчас не думает о прекрасном Ардоре? Ведь он похож на луну – он прекрасен, загадочен, нежен. Но, даже идя ему на помощь, думая о способах спасти его, она куда сильнее занята Ворикайном. Жестоком, умном, расчётливым, всегда как кошка падающим на четыре лапы.
Ардор был благороден с нею…
Был ли?
Марихат привыкла доверять собственному сердцу. В отличие от разума, оно никогда её не подводило. А сердце отчего-то было на стороне Ворикайна, значит разум просто не мог просчитать то звено, где один из её противников облажался.
В какой-то момент там, в Чёрном Замке, Марихат почти поверила, что влюблена в инкуба. Но сейчас его нет и… она не тоскует по нему. Она не скучает, не хочет его видеть. Просто чувствует за собой обязанность помочь ему и не столько из-за него самого, сколько из-за внутреннего кодекса чести. Они были на одной стороне, она сбежала – он остался. Непорядок. Но если бы получилось вызволить его и навсегда уйти в закат, было бы её сердце разбито? Нет.
А после смерти Ворикайна она заново училась дышать. И сейчас мысль о возможной встрече с ним заставляла кровь быстрее бежать по венам, приливать к щекам, согревать. И это при том, что скорее всего, после попытки убить его, вряд ли можно рассчитывать на сердечный приём?
Но отчего его ненависть казалось предпочтительней нежностей Ардора? Она сумасшедшая или… или нужно доверять интуиции? Инкубы – жестоки. Они умеют манипулировать людьми. И даже не-людьми.
Погружённая в тягостные думы, Мариха не заметила, как заснула.
Проснулась она позже обыкновенного. Видимо, усталость и напряжение взяли своё.
– Доброе утро, – услышала она весёлый голос Фабиана. – Как спалось, госпожа?
Госпожа? Однако? Хм-м…
– Отлично. Перины мягкие, клопов – нет. Что ещё нужно для счастья? Разве что немного моря, – вздохнула Марихат, потянувшись со сна.
– Пока вы спали, я немного размял ноги, прогулявшись.
– Что-нибудь узнал?
– Ну… город красивый. При дневном свете выглядит очень чисто. Большинство домов на центральной площади украшено мозаикой. Знаете, как красиво она сверкает на солнце?
– Это всё, что тебя занимает, солнышко моё? Мозаика? Какая прелесть.
Но он был прав. Город действительно выглядел чистым и красивым.
Когда Марихат и Фабиан покинули гостиницу, солнце уже подползло к зениту. Высокие створчатые ворота, ведущие на Торговую Площадь, распахнулись, пропуская их внутрь.
Марихат не знала, что за город они посетили и дала себе слова запомнить его название – Торговые Ряды того стоили. Нигде прежде она не встречала такого красивого рынка. Хотя можно ли назвать это рынком? Это был настоящий торгующий город! Хотя горы товаров и людская толчея кого угодно способны свести с ума. Рёв животных, сияние драгоценных камней и шелков в центре и груды отбросов по краям – как характерно всё это для людского общества!
Между торговых рядов вились солнечный золотистые столбы, образующиеся от мощных ударов солнца сквозь наклонные окна в высоких сводах. Ударяясь о гранитные плиты, которыми была вымощена площадь, они лучи курились светящимся дымом, отчего казалось, что всё вокруг плывёт, движется и взлетает в пространстве.
У большого, широкого фонтана в центре Торговой Площади стояло несколько высоких деревянных помостов. Некоторые из них были выстланы коврами, а некоторые щеголяли голыми струганными досками.
– Здесь продают людей, госпожа, – шёпотом просветил Мариха Фабиан.
– И много бывает товара? – против воли брови изумлённо приподнялись.
– Достаточно.
– Но откуда же взяться такому количеству рабов? Ведь торговля идёт каждый день? Людей так много?
– Достаточно, – повторился Фабиан.
– Откуда же берутся рабы?
– Кого-то приводят из военных походов; кого-то похищают, словно дикие звери, кого-то, как вашего инкуба, ловят. Всех их, похищенных, купленных, проданных и перепроданных, свозят сюда. На Торговых Площадях Красной Розы можно найти товар любого качества: юношей редкостных дарований и красоты, кастрированных мальчиков, девушек, приготовленных в наложниц, красавиц для утех, и просто людей для чёрной работы.
