– К вам кто-то приходил? – спросила я. – Если дверь не заперли, то вы, наверное, кому-то ее открыли?
– Открыла, – кивнула Елена и вдруг всплеснула руками. – Вспомнила. Ну конечно! Сосед с нижнего этажа. Блин, ну я вообще уже! Мы поговорили, потом распрощались, мне показалось, что зазвонил телефон. Я пошла его искать, не стала провожать соседа, а сама направилась в комнату. Видно, он решил, что, уходя, захлопнул дверь, а на самом деле этого не произошло. Ну так ведь бывает, правда? Телефон не звонил, он был на вибрации, так что мне просто показалось. Но я до него даже дойти не успела – упала. Какая уж тут дверь? Поэтому вас и встретили распахнутые ворота. А звонок действительно не работает, уже давно.
– Наверное, все так и было, – согласилась я. – А зачем к вам приходил сосед?
– Спрашивал, когда я бываю дома. У него там что-то с трубами, и сантехники могут заглянуть ко мне, чтобы что-то проверить.
– А когда намечается его ремонт?
– Он не уточнил. На днях. Но мне-то все равно никуда не нужно, могу и дома посидеть.
– А работа?
– Сейчас я не работаю. В поисках.
Она все еще не объяснила, почему потеряла сознание. Мне очень хотелось бы узнать об этом.
– Низкое давление, – объяснила Елена. – Да, вот так все просто. А вы что подумали?
«А я подумала, что ты следующая в списке на уничтожение, – мысленно ответила я. – Но тебе знать об этом необязательно. Потому что если ты снова решишь прилечь, то я тоже упаду без сил».
– Иногда темнеет в глазах, если перенервничаю или напрягусь физически, – продолжала рассказывать историю своей болезни Елена. – Иногда и таблетки не нужны, я просто ищу стул и какое-то время отдыхаю. Нужно вовремя за что-то схватиться, чтобы переждать момент, когда накатывает. Сегодня все случилось резко, и я просто не успела сообразить.
– Лучше все же лекарство держать не на комоде, а в кармане, – посоветовала я. – То, что ближе, всегда надежнее.
– Хватит, – вдруг резко оборвала она меня. – Тут не светский прием. Что вы хотели знать? Зачем пришли? Что вам от меня нужно?
Ее нервная система дала сбой, что было, конечно, предсказуемо. Я поспешила успокоить Елену.
– Я расскажу вам сейчас одну историю, – начала я, – и попрошу быть предельно внимательной к деталям. Это крайне важно, Елена.
И я рассказала ей о том, что случилось прошлой ночью. Тщательно подбирая слова, описала внешность девушки, устроившей скандал на радость недремлющим соседям. Обошла подробности нашей с ней живописной схватки под стеной кирпичного жилого дома – моего, к слову. О страшной находке, которую в скором после описанных событий времени обнаружил какой-то слишком активный собачник, я поведала совсем мало. Решила, что с Елены достаточно всего остального.
Елена слушала мой рассказ с недовольным видом, и ее реакция меня совсем не радовала. Не знаю, какой характер был при жизни у Марии Воронцовой, как она себя вела, как относилась к людям и чем дышала, но Елене очень не понравилось то, что она услышала. Близкие люди могут быть плохими для других, но разве имеют право другие упрекать в этом их близких? Претензий к убитой у меня не было, но Мельникова, кажется, решила, что именно их я ей и предъявляю.
Разумеется, я ожидала негатив в свой адрес. Даже была готова к отказу сотрудничать. Но Елена, на удивление, поняла меня правильно.
– Все это так на нее не похоже, – прошептала она после того, как я закончила. – Совсем не похоже…
– Боюсь, что мы говорим об одном и том же человеке, – сочувственно заметила я. – Но, знаете, я тоже сомневаюсь, что Мария вела себя так, как в обычной жизни. Ее поведение было крайне вызывающим и походило на специально устроенную провокацию. Как будто бы она работала на пуб- лику.
Елена посмотрела на меня с недоверием.
– Машка была скромнягой, – еле слышно проговорила она. – Даже если в очереди вперед кто-то лез, то она пропускала. Не могу себе представить, что она кричала на всю улицу и полезла в драку.
Мне необходимо было знать наверняка, что убитая возле моего дома и та, которая незадолго до этого с визгом расцарапала мне лицо, являлась одним и тем же человеком. Кстати, о лице. У трупа его практически не было, поскольку убийца оставил от него одно лишь больное воспоминание. Кирьянов сообщил, что Елена узнала подругу по одежде. Мария якобы перед исчезновением прислала ей фото, на котором позировала в тех же шмотках, которые были на трупе.
– Вы сказали, что были в полиции и опо-знали подругу по фото, – напомнила я Елене. – Не расскажете подробнее?
Елена встала с дивана, подошла к уже знакомому мне комоду. Открыла коробку, в которой хранились средства для оказания первой помощи, и вынула оттуда пачку сигарет. Принесла пепельницу, поставила на пол рядом с диваном, куда опять уселась, поджав ноги. Взяла в руки телефон, стала водить пальцем по экрану.
– Смотрите, – протянула она мне телефон. – Это фото она прислала вчера днем.
С фотографии на меня смотрела та самая девушка, с которой и случился инцидент. Черные прямые волосы, красивые глаза. Несомненно, это была она. И одета так же, как прошлой ночью. Эту аляповатую розовую жилетку я уже никогда не забуду.
Я вернула телефон владелице.
– На ней были те же шмотки, – глядя на экран, проговорила Елена. – На фото, которые мне показали в полиции… там Машка была в них.
– Это ее личные вещи?
Мельникова покачала головой:
– Я никогда их у нее не видела. Она вообще-то все темное любила. Ей шел черный цвет. А тут все такое тропическое, прям ужас.
– И вы опознали подругу только потому, что она прислала снимок, на котором она в этой одежде?
– Не только поэтому, – ответила Елена. – На фото, которое мне показали в полиции, было и лицо. Только его пикселями закрыли.
«Оперативники молодцы, – подумала я. – Понимают, кому можно без цензуры подсунуть, а кому не стоит».
– Мне объяснили, что лицо сильно разбито, поэтому они его «спрятали», – продолжила делиться Елена. – Но есть ведь еще фактура, или как там? Овал лица остался. Скулы, уши еще. И волосы. Шея. Я не могу объяснить! – занервничала она. – Это точно была Машка! И потом, если это не ее убили, если она жива, то давно бы объявилась!
– Я верю, верю. Не волнуйтесь только, – попросила я. – Совет так себе, но по возможности все же попробуйте ему следовать хотя бы какое-то время. Я верю вам. И понимаю, что можно узнать человека по каким-то штрихам его внешности, и только. Такое бывает. Но если вы вдруг начнете сомневаться, то непременно сообщите об этом в полицию, договорились? Это важно, Елена. Или позвоните мне, я оставлю свой номер. Хорошо?
– Хорошо, – едва слышно ответила она.
Мы некоторое время посидели молча. Странно, но пауза в разговоре меня совершенно не напрягала. Елену, как мне показалось, тоже.
