– Согласен.
– Надо бы его расспросить об этом, Вов.
Кирьянов ударил ногой по колесу.
– Его сейчас нет, говоришь? – спросил он.
– Он обещал вернуться, – кивнула я. – Если он ничего не заподозрит. Кстати, как его машина здесь оказалась?
– В журнале отмечено, что ее привез эвакуатор. «Мазду» обнаружили на окраине Тарасова, она была припаркована с нарушением всех правил. Из ГИБДД уже приезжали, обещали сообщить, кто владелец. Ми- нутку.
Он достал из кармана телефон, приложил его к уху.
– Кирьянов. Слушаю. А, Денис, привет.
С помощью кивков и движений бровями он дал мне понять, что ему позвонили именно из ГИБДД. На ловца и зверь, и так далее.
– Конечно, жду, – ответил Кирьянов. – Говори, я запомню. Так. Так. Так! Спасибо, Денис, бывай.
Я смотрела на него во все глаза. Что он скажет?
– Владельцем «Мазды» одна тысяча девятьсот девяностого года выпуска был Долгов Кирилл Анатольевич.
– Ну вот все и сложилось, – пробормотала я. – Машиной пользовались по доверенности. Долгов оформил ее на Сашу. И я об этом уже слышала.
Пора было уходить. Все-таки я была подозреваемой и не имела права участвовать в расследовании дела об убийстве того, кого не убивала. Этим делом занимался мой друг. Он же меня и покрывал.
Со стороны это выглядело очень занятно.
– Знаю, о чем думаешь, – сказал Кирьянов, держа мою сумку, пока я отряхивала с одежды салонную пыль. – Сразу возьмешь быка за рога или как?
Я привела себя в порядок и забрала сумку.
– Я не могу предъявить ему обвинение. Все, о чем мы с тобой знаем, нужно проверить. Бремер был знаком с Воронцовой, это уже и доказывать не надо. Но он ли убийца? Если да, то по какой причине он от нее избавился? Причастен ли он к смерти Быстрицкой, Неведомова и основателей фонда «Зайчики»? Столько пробелов, Вов…
– Дело ясное, – согласился Кирьянов. – Будешь брать?
– Нет, – ответила я и тут же исправилась: – Конечно, буду. Он все еще на свободе, Вов. Тот самый человек, который косит людей, как трын-траву. А я даже причину этого «покоса» не могу назвать. Пойду. Пока Саши нет, попробую покопаться в его рюкзаках.
– Иди, – разрешил Кирьянов. – А я дождусь своих и отдам найденный шприц экспертам. Пусть разберутся с этим побыстрее.
– Непременно сообщи о результатах.
– Непременно.
* * *
Ни возле подъезда, ни около двери в квартиру меня никто не ждал. Саша, видимо, действительно окончательно решил съехать и очень ответственно подошел к вопросу поиска жилья.
Его рюкзаки в количестве трех штук все еще стояли в коридоре. Я ощупала их, проверяя на наличие внутри хрупких предметов, чтобы случайно не кокнуть какой-нибудь. Потом проверила наружные карманы. В одном нашла мятую бумажную салфетку.
Пришла пора познакомиться с тем, что Саша прятал внутри. Я торопилась. Он мог вернуться в любой момент.
В первом рюкзаке не нашлось ничего интересного. Во втором тоже. Одежда, тонкий плед, который умещался в маленьком пакетике, пластиковая бутылка для воды, три ремня, тысяча футболок, кеды…
Все это я осмотрела со всех сторон. Все было самым обычным, без тайников и скрытых отделений.
Пришла очередь третьего рюкзака. И тут меня ждало сплошное разочарование. Снова ничего нет. Ни документов, ни автомата Калашникова. Почти все пространство занимал сложенный вчетверо толстый вязаный свитер цвета топленого молока. Вынимая, я случайно уронила его на пол и услышала глухой звук.
Долго искать не пришлось. Внутри вязаной вещицы Саша хранил дорогие сердцу вещи. И еще кое-что. В руках у меня оказалась бейсболка красного цвета, два паспорта и большой камень овальной формы, красиво прикрытый серебряной паутиной. Энио называл такие талисманами.
* * *
Я тотчас сообщила Кирьянову о своей находке и попросила его приехать.
– Один паспорт на имя Бремера Александра Артуровича, а другой принадлежал Кириллу Анатольевичу Долгову, – отчиталась я. – Паспорта не поддельные, это видно. Но можно проверить, если душа не на месте.
– Проверим, – пообещал Кирьянов. – Давай дальше.
– Талисман из тех, какие Энио дарил поклонникам.
– Булыжник в серебре, кажется? – припомнил Кирьянов. – А, ну да. Ты же спрашивала о таком.
– И ты сказал, что на теле Воронцовой его не было.
– Не было.
– Может, это ее кулон, – предположила я. – Или Сашин. Он не подписан.
Каждый предмет я фотографировала на камеру мобильного телефона и тут же отправляла Кирьянову. Для определения масштаба клала рядом зажигалку. Ну, извините. Чем богаты, как говорится.
Наличие в этом наборе бейсболки меня удивило больше всего. Она была совершенно новой. Саша не носил головные уборы.
Захотелось выпить, и не воды или кофе. Организм требовал алкоголя. За окном солнце, я сижу на полу и копаюсь в чужих вещах, и только что я обнаружила документы покончившего с собой шесть месяцев назад знаменитого предсказателя. Теперь еще и выпить потянуло. Да что со мной не так?
Вертя в руках бейсболку, я пыталась понять, почему Саша хранит ее отдельно от другой одежды, и подсказка была где-то рядом. Но я так ничего и не придумала.
Открыв оба паспорта сразу, я положила их на пол и прижала краем одного из Сашиных баулов. Какое-то время переводила взгляд с одного лица на другое и чувствовала, что постепенно перестаю замечать разницу. Казалось, что на двух фотографиях один и тот же человек. Но это невозможно.
Я закрыла паспорта. Поднялась на ноги, сделала десять наклонов. Попрыгала на месте. Разогнала кровь, размяла мышцы. Все.
Паспорт Энио считался утерянным, но на самом деле он был у Саши Бремера, который хранит его как память о человеке, изменившем его жизнь. А обнаруженный талисман всего-навсего указывает на то, что Саша и Энио когда-то занимались одним делом. Всего-то шесть лет прошло с момента их первой встречи до того, как Энио, объятый пламенем, шагнул с крыши в небытие. Но сколько же всего произошло за эти шесть лет!
Подождите, а почему шесть? Откуда взялась эта цифра?
Я открыла в телефоне калькулятор и положила перед собой паспорта. Главное, не запутаться.
Итак, погнали. По паспорту Саше было двадцать три. Все верно, мои подсчеты это подтвердили. Саша сказал, что работал с Энио шесть лет. Их знакомство состоялось, когда Саше было семнадцать. Значит, сейчас ему двадцать три. Круг замкнулся. Но в магазине он сказал, что ему тридцать лет.
Долгову на момент смерти как раз таки было тридцать. Это я запомнила очень хорошо. То же подтверждала дата рождения, указанная в его паспорте. Если оба паспорта не поддельные, то Саша младше Долгова на семь лет.
