– Это на каком же ещё основании? Ты – частный детектив и разрешение на ношение оружия имеешь!
– Но я применила холодное оружие, будучи не при исполнении.
– И что же? К тому были все основания, – горячилась тётушка.
– Это ещё доказать нужно. Мы это сделаем, разумеется, но нервы нам помотают. Что до парня, полицейские станут изучать всю его подноготную буквально под микроскопом.
– И выяснять, были ли у нападавших типов основания для агрессивных действий?
– Да, как вариант. А вообще это от следователя зависит, может повернуть, как ему вздумается.
– А давайте уберёмся отсюда по-тихому? – предложил ранее молчавший парень. – Тем более что у вас, как я понял, собственный транспорт имеется.
– О! Наконец-то хоть одна здравая мысль! – оценила я. – Пойдёмте отсюда, и не просто так, а в быстром темпе! Вдруг кто-то видел всё это безобразие и шум успел поднять?
– Женя, но у него нож из руки торчит и кровь капает! Полагаешь, это не привлечёт внимание отдыхающих граждан?! И никто из них не вызовет, рано или поздно, полицию?!
– С этих граждан, пожалуй, станется.
– Про полицию не скажу, а видео снять очень даже могут, а потом в соцсети выложат, а видео назовут: «Очередной фрик разгуливает по городу с ножом в руке», – припечатал молодой человек.
– Это ты о своём внешнем виде так говоришь? – немного по-своему истолковала фразу тётя Мила. – Это да, вещички у тебя своеобразные. И общий стиль выдающийся такой, майка, вообще, кажется, женская, как по мне.
– Что вы имеете против моего «прикида»?! – мгновенно ощетинился молодой человек. – Это, между прочим, брендовые вещи, которые стоят весьма приличных денег.
– Ладно, бог с ними, с вещами, – согласно кивнула тетя.
Парень гордо смолчал.
– Что, и причёска дорогая? – тут же азартно поинтересовалась моя родственница.
– А давайте мы не станем здесь устраивать филиал программы «Модный приговор»? Или хотя бы перенесём его в машину.
– А до автомобиля, по парку, он как добираться станет?!
– Так, сейчас мы это исправим. Позволь позаимствовать. – Я протянула руку к тёте Миле, стянула с её плеч широкий шарф из хлопковой ткани и, не слушая возражений, перемотала рану вместе с ножом, довольно ловко фиксируя, а заодно и пряча его от любопытных взглядов. – Теперь никто ничего не заметит, вернее, не обратит внимания. В крайнем случае, все решат, что парень просто руку сломал или мышцу потянул.
– И перебросил через своё предплечье модный дамский шарфик?! Женя, он же испачкается и будет безвозвратно испорчен, ведь кровь так плохо отстирывается!
– Особенно засохшая кровь! Так что предлагаю поторопиться.
Больше спорить и рассуждать никто не стал, и мы ушли наконец с того места. Двигаясь в достаточно быстром темпе, добрались до центрального входа в парк, неподалёку от которого я несколькими часами ранее припарковала машину.
* * *
В автомобиле разместились таким образом: я, разумеется, за рулём, а тётя Мила с парнем, за которым необходимо было присматривать, на заднем сиденье.
– Как рука, сильно болит? – поинтересовалась я, прежде чем трогаться с места.
– Чертовски, – проскрипел зубами парень.
На него навалилась усталость, лицо побледнело и слегка осунулось, на лбу стала выступать испарина. Во время драки и сразу после неё в крови молодого человека бурлил адреналин, теперь он явно пошёл на спад. Это нехорошо, хоть и закономерно. И усталость – плохой показатель, значит, организм реагирует на кровопотерю и сильную непрекращающуюся боль, так и до болевого шока недалеко.
– Оцени боль по шкале от одного до десяти, – обратилась я к пареньку.
– Пятнадцать! – слабо выдохнул молодой человек.
– Так, тётя Мила, у тебя есть с собой что-то сладкое?
– Еда или питьё, Женечка? – В некоторых ситуациях тётушка просто неспособна действовать быстро и без лишних вопросов. И ей лучше ответить, от этого напрямую зависит скорость, с которой она будет соображать и двигаться.
Поэтому я терпеливо пояснила:
– Жидкость лучше. Но поскольку тёплого сладкого чая у тебя с собой быть не может, ищи еду.
– Я хотела завернуть несколько свежих печений, но ты воспротивилась, – обиженно напомнила она мне.
– Разумеется. Ищи сладкий шоколадный батончик или конфету, буквально любую. Сейчас состав и даже срок годности не имеет особого значения. Я знаю, у тебя в сумочке по кармашкам вечно что-то сладкое распихано.
– Это потому, что в дороге обычно не знаешь, когда появится возможность подкрепиться, – бормотала тётушка, суетливо проверяя кармашки.
– Как найдёшь, немедленно дай молодому человеку. Тебя, кстати, как звать? Я – Евгения, а тётя – Людмила, но все зовут её Милой.
– Уже слышал, – буркнул молодой человек и добавил: – Меня зовут Георгий.
– Какое у тебя имя красивое! – отвлеклась тётушка от своего занятия.
– И какой несвоевременный комментарий, – веско вставила я.
И добавила, обращаясь к парню:
– В какую больницу поедем, Георгий? У тебя есть предпочтения?
– Да, – твёрдо ответил он, – я не хочу в больницу. Можно мне домой?
– Почему не хочешь в больницу? Там тебе что-то от боли дадут. А рану, вероятней всего, придётся зашивать. И сделать прививку от столбняка. А потом курс лекарств от воспаления принимать. То есть необходим целый комплекс мер. Ведь никто не может поручиться за чистоту этого ножичка.
– С таким шутить нельзя, деточка! Здоровье у человека одно, не нужно допускать, чтобы с телом происходили непоправимые вещи! – Тётушка наконец-то отыскала требуемую конфету, быстро развернула её и сунула молодому человеку. – Положи за щёку, а лучше под язык, так глюкоза скорее в кровь попадёт, и тебе станет чуточку легче, ослабит шок от боли и кровопотери. А медицинская помощь просто необходима. Ведь Женечка права, и нож этот, чего доброго, может грязным оказаться! Так и до сепсиса недалеко!
– Мы снова дискутируем! – Я начинала терять терпение. – И стоим на месте! Так куда мне ехать?!
– В ближайшую клинику! – ответила тётя Мила.
– Нет! Я не хочу в больницу! – продолжал настаивать молодой человек.
«В конце концов, у него могут быть свои причины и соображения, – подумала я, – ведь врачи любой клиники или бригада «Скорой помощи» после того, как обработают подобное ранение, просто обязаны позвонить в полицию. А обращаться туда Георгий явно не намеревается. И доводы, недавно приведённые мной, здесь, скорее всего, ни при чем. Ведь обычно жертвы внезапного нападения очень испуганы и желают получить хоть какую-нибудь помощь и защиту. Пылают не то чтобы жаждой мести, но вполне понятным стремлением обезопасить себя. То есть хотят, чтобы преступников нашли и задержали. А молодой человек стоически переносит ранение и не горит желанием вступать в контакт с нашими правоохранительными органами. Значит, или имеет определённый опыт общения с ними, причём весьма негативный, или ему самому приходится скрывать нечто серьёзное.
