На территории бывшего «Северного альянса» начали действовать талибы (особенно активно в 2015 году, с расколом «Движения Талибан», после объявления о смерти его лидера, муллы Омара) и боевики ИГ (как проводник влияния Катара, соперничающего с Пакистаном в вопросах влияния на талибов).
«Новая афганская политика» президента Дональда Трампа (или несколько скорректированная за счёт отказа от массированных прямых интервенций войск США на БСВ политика Дж. Буша-младшего) на конец 2017 года предусматривала отказ от опоры в Афганистане на Пакистан за счёт усиления при американской поддержке роли в ИРА Индии (концепция крайне сомнительная). Как следствие, Пакистан, Иран, Китай и Россия получили стимул для усиления координации по Афганистану.
Примечательно, что резкое снижение финансирования США пакистанских силовиков привело к переориентации значительной части талибов в 2016–2017 годах на Иран, что усилило антиамериканский альянс Тегерана и Исламабада, доказав, что финансовые стимулы для афганских племенных лидеров важнее противоречий суннитов с шиитами.
Следствием ситуации в Афганистане стало давление США на членов НАТО по вопросу увеличения финансирования операции в Афганистане (и расходов альянса) и разворачивания там военно-медицинской инфраструктуры. Из 28 членов НАТО пять стран вносят положенные взносы в размере 2 % от валового внутреннего продукта. Основные затраты НАТО несут США (26 %), ФРГ (13 %) и Великобритания.
В 2015–2017 годах из-за обострения миграционного кризиса в прибрежных водах Греции и Италии, внутренней ситуации в Ливии (укрепления там позиций ИГ) и ухудшения ситуации на Украине (при провоцировании обострения ситуации в Восточной Европе по инициативе Польши и государств Прибалтики) финансовые проблемы НАТО возросли, как и участие в его финансировании США.
Вовлечение НАТО в операцию «Одиссея. Рассвет» в Ливии (сначала под командованием АФРИКОМ) плохо повлияло на репутацию Североатлантического альянса. Завершение операции по свержению Муаммара Каддафи в Ливии позволило подвести реальные итоги того, что он представляет собой как военная сила. Оказалось, что в условиях отсутствия СССР как внешней угрозы НАТО характеризуют низкий уровень координации и нежелание участников альянса поддерживать инициаторов любой войны. Неготовность к ведению длительных боёв с применением высокоточного оружия, исчерпание дорогих боеприпасов в короткие сроки при несопоставимости уровня поражённых целей и затраченных для этого средств ставят под вопрос стратегию НАТО в современных условиях ближневосточного театра военных действий.
Низкий уровень допустимых человеческих потерь открывает перед противниками блока широкие возможности воздействия на общественное мнение Запада и давления на руководство НАТО с использованием террористов-смертников. Характерны и в Афганистане, и в Ираке слабость его местных союзников, не способных воевать без поддержки западной авиации и спецподразделений, приверженность их руководства радикальной идеологии.
Фактически НАТО в Ливии воевал в интересах «Аль-Каиды», а в Ираке в интересах Ирана. Повторение этого сценария в Сирии в пользу саудовско-катарско-турецкой оси могло стать для блока серьёзным испытанием, от которого НАТО избавило только появление там ВКС России – за что никто в Брюсселе Москве не благодарен.
Сотрудничество стран региона с НАТО определяется их историей, личными приоритетами лидеров, политикой самого блока и отдельных стран, входящих в альянс. Единственной ближневосточной страной – членом НАТО является Турция, что даёт ей возможность влиять на его политику (в рамках привычного для неё противостояния с Францией, нарастающего давления на Германию и дистанцирования от США), в том числе шантажируя Америку возможностью переориентации на других поставщиков вооружений (переговоры о поставках систем ПВО с КНР в 2000-х и С-400 с Россией в 2016–2017 годах).
Именно Турция выступила за проведение операции против Ливии в формате коалиции «НАТО + арабские страны», поддержав операцию при условии, что она не окончится оккупацией Ливии. В Сирии Турция играет роль единственного прифронтового государства из тройки инициаторов гражданской войны.
Длительное сотрудничество с НАТО Израиля делает его единственной страной региона, вооружённые силы которой достигли полной оперативной и технологической совместимости с альянсом. Помимо Израиля это можно сказать только об отдельных подразделениях Иордании, Марокко и стран ССАГПЗ.
Прочные связи с НАТО в арабском мире поддерживают Иордания, Ирак, страны ССАГПЗ, Египет, Тунис, Марокко, Мавритания и Джибути.
Великобритания строит базу радиоэлектронной разведки в Сомалиленде, несмотря на непризнание этого анклава мировым сообществом. Франция сокращает контингент Иностранного легиона в Джибути и Чаде. Расширяет контакты с альянсом Алжир.
Одна из форм сотрудничества стран БСВ с НАТО – Средиземноморский диалог с участием Алжира, Египта, Израиля, Иордании, Мавритании, Марокко и Туниса, в рамках которого проводится обмен информацией в сфере борьбы с терроризмом. Другая – Стамбульская инициатива, принятая в 2004 году с ориентацией на страны ССАГПЗ для содействия им в борьбе с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения, проведения учений и помощи в подготовке погранохраны, участниками которой являются Бахрейн, Катар, Кувейт и ОАЭ, при возможном присоединении к ним Саудовской Аравии.
В числе учений НАТО с армиями арабских государств выделяются «Брайт стар», которые раз в два года проводятся на территории Египта, «Безопасность и бдительность на море» и – с 2008 года при участии военно-морских сил Алжира, Мавритании, Марокко и Туниса – «Феникс экспресс» на Средиземном море.
Среди совместных антитеррористических учений и операций выделяется американская «Транссахарская контртеррористическая инициатива» со странами Сахеля. Алжир, Израиль и Марокко участвуют в операции НАТО «Активные усилия», патрулируя Средиземное море.
Страны Магриба участвуют в мероприятиях группы «5+5» (государства Магриба + Испания, Италия, Франция, Португалия и Мальта).
С рядом арабских стран НАТО обменивается разведывательной информацией, а Кувейт и Бахрейн подписали соглашения с НАТО об обмене информацией в сфере борьбы с терроризмом.
НАТО содействует странам БСВ в подготовке национальных военных кадров. В Ираке блок обучает местных силовиков, предоставляет вооружения и военную технику, снаряжение и экипировку: в Багдаде во взаимодействии с командованием вооружённых сил США и правительством Ирака под контролем Совета НАТО работает «Миссия по реализации обучения». В Великобритании учатся иорданские офицеры, а на основе программ военного колледжа в Сандхерсте, на территории Иордании, организуется по стандартам НАТО офицерское военное училище.
С 2007 года офицеры Катара обучаются на ближневосточном факультете военного колледжа НАТО в Риме, а в Дохе планируется открытие филиала французского военного колледжа Сен-Сир, в котором будут учиться курсанты из стран ССАГПЗ. В школе НАТО в Германии и колледже в Италии обучаются представители стран БСВ – членов программы по вопросам миротворчества, экологии, контроля над вооружениями, безопасности в Европе и планирования предотвращения чрезвычайных ситуаций.
