В проекте „Висмут“ сконцентрирован весь положительный опыт работ по санации, накопленный мировым сообществом. Проект привлекает внимание профессионалов всех уранодобывающих стран мира как пример системного комплексного решения радиационно-экологической реабилитации целого региона».
История комбината «Висмут» – одна из самых ярких страниц советского Атомного проекта. Но она еще не до конца прочитана, потому что опыт «Висмута» будет востребован в течение еще многих десятилетий. Нам предстоит восстанавливать земли Южного Урала и Восточной Сибири, Средней Азии и Украины, – все те районы, где начиналась и развивалась атомная промышленность. Рано или поздно международному сообществу (отдельных странам, даже таким мощным, как Россия, самим не справиться!) придется заняться возвращением человеку земель, пожертвованных в годы «холодной войны» атомной бомбе.
Руда отгружается в СССР…
Урана было мало. Очень мало…
До войны геологи им почти не занимались, а потому разведанных месторождений не было.
Теперь же все геологические партии обязаны были докладывать об урановых рудах, искать их, даже там, где, казалось бы, их и не должно быть. И, конечно же, было создано множество специальных экспедиций, главная задача которых – поиски урановых руд.
Немало геологов не выходили «в поле», работали в своих институтах и библиотеках, но тем не менее вели самый активный поиск урановых месторождений. И их успехи были весьма значительны! По документам они изучали все месторождения в соседних с СССР странах, и если появлялись хоть малейшие намеки на то, что там есть возможность добывать уран хотя бы в ничтожных количествах, то сразу же предпринимались энергичные меры. В Чехословакии, Германии, Болгарии, Венгрии уже действовали акционерные общества (кто сказал, что рынок к нам пришел только после 91-го года?!) по добыче урановых руд. Теперь пришла очередь и Польши.
8 марта 1947 года Л. Берия пишет письмо И. Сталину:
«Представляю на ваше рассмотрение проект решения об организации разведки и добыче урана на территории Польши…»
Слово «уран» вписано рукой Берии.
Три месяца назад группа геологов и горных инженеров, которую возглавлял генерал Мешик (особо доверенное лицо Берии), отправилась в Польщу. Они обследовали Кузнецкое месторождение в Верхней Силезии. Ранее оно называлось Шмидебергским и в немецких документах числилось как «железорудное». Но было известно, что параллельно с железной рудой здесь шла добыча радия. За 15 лет его получили здесь 4 грамма.
Берия сообщал Сталину:
«Обследованием установлено следующее:
Урановая руда найдена в бывшем Шмидебергском железном руднике, добывающем в настоящее время 40 тыс. тонн железной руды в год.
На руднике обнаружено 160 тонн добытой руды со средним содержанием около 1 % урана и 1,5 тонны отсортированной руды с содержанием до 15 % урана (руда отгружается в СССР).
При обследовании получены сведения о том, что уран встречался также и в других шахтах и штольнях, расположенных в районе Шмидеберга (Купферберг, Вольсфальд, Ландек, Арнсберг и другие).
В настоящее время, до проведения детальной разведки, еще нельзя определить возможные запасы урана в недрах Кузнецкого месторождения, но уже собранные при обследовании данные являются вполне достаточными, чтобы ставить вопрос об организации смешанного польско-советского предприятия по разведке и добыче урана на Кузнецком и других месторождениях урана на территории Польши».
Переговоры с правительством Польши вело министерство внешней торговли. Конечно же, было получено согласие на разведку и добычу урана, однако, по мнению поляков, предприятие должно было быть не смешанным, а чисто польским.
Как ни странно, Сталин согласился с предложениями поляков. Уже через десять дней он подписал постановление Совета министров СССР № 600–208сс/оп «Об организации добычи радиоактивных руд на территории Польской Республики». В нем советско-польское предприятие, о создании которого писал Берия, не упоминалась. Организовывалась Постоянная советско-польская комиссия «для рассмотрения и утверждения планов геологоразведочных работ, строительства и добычи руды, рассмотрения других вопросов предприятия „Кузнецкие рудники“, требующих совместного с польской стороной решения, а также для повседневной помощи рудникам в их работе».
Правда, на должности технического директора, главного инженера, главного геолога, начальника отдела технического контроля назначались советские специалисты, но тем не менее предприятие «Кузнецкие рудники по добыче железной руды, радия и сырья для красок» оставалось польским.
С лета 1947 года здесь начались активные геологоразведочные и поисковые работы. Вагоны с рудой, содержащей уран, отправлялись в СССР на переработку. В тех реакторах, что нарабатывали плутоний для первых атомных бомб, бесспорно, был и уран с рудников, носящих очень русское название «Кузнецкие».
Ложь во благо?
В Атомном проекте СССР очень часто миражи становились реальностью вопреки мнению, что такое невозможно. И яркий пример тому – лето 1948 года, когда в проекте, на мой взгляд, наступил перелом: стало ясно, что создание советской атомной бомбы – уже реальность.
Академик Г. Н. Флеров славился юмористическим отношением ко всему. Это была своеобразная «система защиты от начальства», и, что греха таить, она помогала ему в той нелегкой работе, которой занимался ученый.
Однажды он подарил друзьям очередной афоризм, который запомнился на многие годы, да и сегодня он украшает одну из стен Лаборатории имени Г. Н. Флерова в Дубне. Значит, даже спустя полвека афоризм не потерял своей актуальности. А звучит он так: «Объяснять важному начальству научную проблему надо не правильно, а так, как ему будет понятно. Это ложь во благо».
Летом 1948 года лгать уже не требовалось: Сталин и Берия знали, что финиш близок, а потому они более жестко, чем раньше, решили руководить наукой и учеными. Они прекрасно понимали, что в этой среде «ложь во благо» недопустима, так как каждая неточность или погрешность обязательно будет замечена. Вот почему документы этого времени поражают историка своей лаконичностью, четкостью и конкретикой.
Для примера возьмем фрагменты из постановления СМ СССР № 1990–774сс/оп «О дополнительных заданиях по плану специальных научно-исследовательских работ на 1948 год». Документ принят 10 июня 1948 года, подписан И. В. Сталиным. В нем речь идет о форсировании работ по созданию атомной бомбы. Естественно, слов «атом» и «бомба» в документе нет, их заменяют понятия «РДС-1», «РДС-2», «РДС-3» и так далее. То есть речь идет уже не об одной бомбе, а о серии образцов ядерного оружия.
«Обязать перечисленных ниже директоров и научных работников институтов АН СССР выполнить следующие специальные научные работы в области физики:
