На Научно-техническом совете ПГУ предложение о создании «специального орудия» обсуждалось тщательно и всесторонне. Академик Семенов доложил о своей идее использовать ускоритель в нейтрализации атомного взрыва. В дискуссии приняли участие как физики-теоретики, так и экспериментаторы. Вывод был таков:
«Практическая возможность осуществления специального орудия не является доказанной в своей основе, так как предполагаемый ядерный процесс не подтвержден какими-либо экспериментальными и проверенными теоретическими данными».
Однако «последняя точка» поставлена не была. Как всегда в подобных случаях, к идее ученого все отнеслись уважительно, а потому было предложено проводить экспериментальные исследования и в будущем.
Но остановить Семенова уже было невозможно. Он добивался, чтобы ему можно было регулярно приезжать на испытательный полигон и проводить там довольно много времени. Он надеялся все-таки создать установку «ЗУ», которая будет нейтрализовать ядерный взрыв. Естественно, здесь, на полигоне, к подобным идеям относились отрицательно – нужна была совершенно иная аппаратура, а ее как раз и не было. Научный руководитель полигона М. А. Садовский считал, что его «шеф» (Садовский был заместителем Семенова по Институту химфизики) мешает его группе. И в конце концов он добивается, чтобы командировка академика Семенова не превышала двух недель.
Удар по «орудию Семенова» был нанесен совсем с другой стороны. Оказывается, Николай Николаевич не выполнил одно из важнейших постановлений, подписанных самим Сталиным. Речь в нем шла о разработке мер защиты от диверсионных атомных бомб. Предполагалось, что они могут быть завезены частями на территорию СССР. Академику Семенову и его институту поручалось продумать эффективные меры, чтобы этого не произошло.
И хотя атомных бомб к нам не завезли и диверсий не случилось, но 15 сентября 1948 года появилась записка, в которой было сказано, что «по разработке мер защиты от диверсионных атомных бомб за год (с июня 1947 г. по сентябрь 1948 г.) академиком Семеновым ничего не сделано».
Н. Н. Семенов решил, что обращаться к Сталину и Берии с новыми идеями и предложениями пока не следует…
Капица возвращается?
Эстафету подхватил Петр Леонидович Капица. Он находился в ссылке под Москвой, на своей даче. Его схватка с Берией, как ни странно, закончилась именно так: Сталин распорядился ученого не трогать.
Естественно, Капица предпринимал разные попытки, чтобы вернуться к науке, вновь возглавить свой институт. Однако возможностей у него было немного, хотя «прямая линия» – возможность писать самому Сталину – у него все-таки оставалась. Капица знал, что Сталин его письма читает, хотя зачастую адресат был другим. Если ученый обращался к Молотову, то он не сомневался, что тот обязательно сообщит о письме Сталину.
25 октября 1948 года он пишет В. М. Молотову. Речь идет о защите от атомного оружия.
Трудно сказать, обсуждал ли эту проблему Капица со своим другом Семеновым – документов не сохранилось, но, вероятнее всего, они согласовывали свои действия. По крайней мере, некоторые «нотки Семенова» в письме Капицы чувствовались.
В частности, академик Капица писал:
«Товарищ Молотов,
работая последнее время, я по-новому понял некоторые физические явления. Если я не ошибаюсь, то это должно открыть новые возможности. Из них для меня главная – это та, которая дает надежду найти путь защиты от атомной бомбы. Перспектива такой возможности меня сильно захватила, так как это вопрос, над которым я долго думал. Только опыт может установить справедливость моих расчетов».
Далее Капица вскользь говорит об идеях, над которыми он работает. Утверждает, что им открыт новый теоретический принцип, который предстоит проверить на практике. Ничего конкретного о своем открытии Капица не сообщал.
Копии письма Молотов немедленно направил Сталину, Берии, другим руководителям страны.
Вскоре Капицу просят подробнее рассказать о своем открытии и новых физических принципах, разработанных им.
В новом письме Капица философствует:
«Эффективность ядерного оружия может быть ограничена противодействием имеющихся средств защиты. Несомненно, что трудная задача защиты тщательно обдумывалась. С самого начала я много работал над этой проблемой и потому, что она очень нужна нашей стране, и потому, что считаю, что только имея эффективную защиту от атомной бомбы, ее не будут бояться, а это создаст необходимые условия для успешного развития и использования атомной энергии для мирной человеческой культуры».
А потом в конце неожиданно добавляет:
«Буду вас просить, чтобы, во всяком случае, о теме моей работы знали только вы».
Молотов немедленно докладывает о письме Капицы Сталину и Берии. Вскоре копию письма получают и руководители Атомного проекта. Курчатову, который находится на Урале, об идеях Капицы докладывают по телефону.
Игорь Васильевич сомневается, что работа Капицы поможет участникам Атомного проекта, так как ничего конкретного ученый не сообщил. И уже через несколько дней Берия получает заключение, подписанное Б. Ванниковым, М. Первухиным и А. Завенягиным. В нем, в частности, предлагается:
«а) академику Капице следует предложить сообщить президиуму Академии наук СССР свои теоретические предположения, а также и предложения о необходимых, по его мнению, экспериментах для проверки этих предположений и требующейся ему для этого помощи…»
Ну а затем, если предложения академика Капицы будут признаны коллегами интересными, то в одном из институтов следует организовать вместе с ученым их проверку и реализацию.
Это решение, естественно, никак не устраивало академика Капицу. Он понял, что вернуться в Атомный проект ему не позволят, да и в его идеи по защите от атомных бомб никто не верит.
Атомная «тройка»
Сразу же вспоминается хрестоматийная птица-тройка Н. В. Гоголя: мол, летит она над землей, и удивляются ей все, кому посчастливилось ее увидеть.
Атомная «тройка» – это Курчатов, Кикоин и Арцимович. Именно им предстояло получить «сердце» атомной бомбы – плутоний и уран-235.
В 1948 году еще трудно было отдать предпочтение любому из них. Как говорится, они шли к финишу вместе. Кто вырвется вперед, будет ясно в недалеком будущем, а пока «ноздря к ноздре». И об этом свидетельствует «Отчет о ходе научно-исследовательских работ», представленный И. В. Сталину в конце 1947 года. Он был составлен руководителями Атомного проекта СССР.
Всего было отпечатано три экземпляра отчета. Два из них Берия лично носил в ЦК ВКП(б), потом вернул их с пометкой «не посылать». Ясно, что с отчетом знакомился только Сталин.
55 лет эти материалы пролежали в Архиве президента РФ под грифом «Совершенно секретно». Сейчас появилась возможность познакомиться с отчетом. Он дает полную информацию о том, в каком состоянии находились работы по созданию атомной бомбы в те дни.
