А если новая война?
Идет уже лето 1950 года, после испытаний первой бомбы прошло уже десять месяцев, но пока в вооруженные силы СССР никакой информации об атомном оружии не поступило. Естественно, министр обороны и командующий ВМФ обеспокоены: почему столь важная информация скрывается от них?
Уже несколько раз они обращаются в Специальный комитет с просьбой передать им результаты испытания атомной бомбы, но ответа нет. Им был невдомек, что такое распоряжение должен отдать сам Сталин. Но тот молчал, хотя еще в марте 50-го Берия направил ему соответствующее письмо. Почему же нет ответа?
Никакого злого умысла не было. Сталин считал просьбу военных правильной, а потому подчиненные должны были столь очевидные проблемы решать самостоятельно.
Однако система секретности, им же созданная, действовала четко и последовательно. Если уж было обращение в правительство, то реагировать на него должен сам Сталин.
Время шло, решений не было, и тогда Берия 5 июня вновь обращается к Сталину. В начале своего письма он деликатно напоминает:
«В октябре 1941 г. Специальным комитетом был внесен проект решения о передаче министерству вооруженных сил СССР необходимых ему… сведений о результатах испытания атомной бомбы.
Сейчас тт. Василевский и Юмашев ставят перед Специальным комитетом вопрос о том, чтобы им было разрешено обобщить результаты испытаний, разработать средства и методы защиты от атомного оружия и провести в армии на флоте необходимые мероприятия по заблаговременной подготовке к обороне и применению атомного оружия».
Сталин был болен. Бумаги не просматривал.
Берия смог доложить ему о своем письме только 17 июня. И тут же распорядился передать отчеты об испытаниях военным. Судя по всему, разговор со Сталиным был нелицеприятным: мол, по очевидным вещам беспокоите…
Вскоре был создан специальный фильм об испытании первой атомной бомбы. Пока его могли смотреть только высшие офицеры армии и флота. Однако пройдет всего два года, и появится новый фильм, учебный. На протяжении нескольких десятилетий его будут показывать не только в воинских частях, но и в высших учебных заведениях, где готовились офицеры запаса. Для большинства из нас именно это фильм станет первым знакомством с ядерным оружием.
«Изделия» – на конвейер!
Летом 1950 года был осуществлен тот самый прорыв в создании ядерного оружия, который позволил уже через несколько лет достичь паритета с США. Речь идет о создании нового типа бомб, для которых уже не требовался специальный самолет. КБ Туполева создавало «Ту-85», в бомбовом отсеке которого можно было поместить изделие весом до 7 тонн. На первом этапе казалось, что только такой самолет нужен для атомных бомб. Однако летом 50-го все уже становилось иным.
Ясно, что целесообразно применять плутониевую бомбу весом от 1 до 1,5 тонны. Если больше, то происходит лишь незначительное увеличения эффективности, но стоимость резко возрастает. При снижении веса до полутонны эффективность снижается в два раза.
От руководителей ПГУ и КБ-11 на имя Берии поступает письмо, которое коренным образом меняет ситуацию в обеспечении обороны страны. В нем, в частности, говорится:
«Выпускаемые в настоящее время бомбардировщики имеют бомбоотсеки, в которые можно поместить атомную бомбу диаметром около 900 мм и весом 1–1,5 тонны („Ил-28“ и „Ту-14“), и бомбоотсеки, в которые можно поместить атомную бомбу диаметром до 1500 мм и весом до 5 тонн („Ту-4“). В строящемся опытном образце самолета („Ту-85“) в бомбоотсеке могут разместиться изделия диаметром до 1700 мм и весом до 7 тонн».
Атомщики обещают, что разработка нового изделия весом 1–1,5 тонны будет завершена в декабре 1951 года.
Берия докладывает о предложении ученых и специалистов Сталину. Тот тут же дает добро, так как новая бомба позволяет резко снизить расходы на носители для нее. Теперь уже речь может идти не только о самолетах, но и о ракетах.
Капица пытается вернуться…
Петр Леонидович переживает, что не принимает участия в Атомном проекте. Он понимает, сколь увлекательной работой заняты его друзья и коллеги, но обсуждать с ними самые животрепещущие вопросы в физике он не может: секретность непреодолимым барьером встала между ними. То, что он находится под неусыпным контролем ведомства Берии, хорошо известно не только ему, но и всем, с кем еще вчера он работал.
Наверное, Петр Леонидович пожалел, что вступил в конфликт с Берией и пожаловался на него Сталину. Он уже понял, что его обращение никоим образом не сказалось на положении Берии, а полное отстранение его от Атомного проекта стало реальностью.
Академик предпринимает еще одну попытку пробить брешь в той изоляции, в которой он находится и которая его, безусловно, тяготит.
Через четверть века в Америке выйдет несколько книг, в которых его назовут «отцом советской атомной бомбы». Он будет показывать их друзьям и журналистам, начнет шутить над неосведомленностью авторов, но мне покажется в этот момент, что Петр Леонидович все-таки сожалеет, что это не так…
Впрочем, летом 1950 года он делает попытку вернуться в Атомный проект. Уже ясно, что бомба сделана и без него, что это направление в физике начинает стремительно развиваться, и он не может быть в стороне.
Сталин уже не просит его писать ему, не интересуется его точкой зрения на те или иные политические проблемы. Ясно, что вождь потерял интерес к нему, а потому адресатом для своего обращения он выбрал Г. М. Маленкова, прекрасно понимая, что о его письме будет доложено Сталину:
«Я обращаюсь к вам не только как к ведущему партийному руководителю, но также и потому, что я всегда вспоминаю с самыми лучшими чувствами ваше участие и руководство в моей работе. Мне думается, что мое пространное обращение к вам также оправдывается значимостью вопроса, о котором я пишу».
Академик Капица убежден, что после этих слов Маленков смягчится и внимательно прочитает все письмо. Отчасти Петр Леонидович оказался прав: письмо действительно было прочитано очень внимательно. Но не Маленковым, а Берией, к которому оно сразу же и попало. Ведь речь в письме шла о тех проблемах, которые касались руководителя Атомного проекта СССР. Маленков же имел о них весьма смутное представление.
Капица продолжал:
«Еще во время войны я много думал над более действенными методами борьбы с бомбежками тыла, чем заползание в норы и отстреливание снарядами. Теперь, когда в арсенал вошли атомные бомбы и реактивные самолеты и снаряды, этот вопрос становится одним из важнейших. За эти четыре года я отдавал все свои основные силы решению этой задачи, и мне думается, что сейчас я успешно завершил ту часть проблемы, которую надлежит решать ученому».
