Пройдет еще несколько лет, и в режимной зоне не останется ни одного заключенного. Огромные лагеря, которые существовали вокруг КБ-11, будут ликвидированы. Не из гуманности, конечно. Просто все крупные стройки будут завершены, а новые объекты начнут возводить военные строители.
Саров, Кремлев, Арзамас-16 и вновь Саров (так будут меняться названия города) теперь будет считаться одним из самых благополучных городов России, где нет места хулиганам и ворам.
«Только для товарища Сталина»
В архивах Атомного проекта СССР хранится единственный экземпляр этого документа. На нем гриф «Особой секретности», и вписаны эти слова рукой самого Берии. Впрочем, как и все конкретные данные. Некоторые из них нельзя оглашать и сегодня.
26 марта 1951 года в специальном докладе Л. П. Берия подвел итоги первого этапа развития атомной промышленности:
«1. Атомные бомбы. В 1949 году было изготовлено 2 бомбы (кроме одной израсходованной для испытания), в 1950 году изготовлено 9 бомб вместо 7 по плану.
В связи с улучшением технологических процессов производства плутония в 1951 году будет изготовлено 25 бомб вместо 18 предусмотренных по плану. В 1951 году за два месяца (январь, февраль) сделано 4 бомбы. Таким образом, на 1 марта 1951 года всего имеется 15, а к концу 1951 года будет 34 бомбы…
Готовые бомбы хранятся в специальном подземном железобетонном складе…»
Естественно, в данном документе речь идет о конструкции атомной бомбы, аналогичной американской. Ее несовершенство было очевидным для конструкторов и ученых. И главное – она требовала большого количества ядерной взрывчатки, которое использовалось слишком неэффективно.
В КБ-11 давно уже шла разработка новых конструкций. И. В. Курчатову и его коллегам было ясно, что именно они вскоре придут на смену всем бомбах, которые уже хранились на единственном пока складе. Однако Сталин требовал увеличивать производство бомб, а потому основные силы КБ-11 шли на их изготовление. Пока не было заводов, где шло бы серийное производство ядерного оружия.
В этом плане 1951 год должен был стать переломным.
И об этом Берия также писал Сталину:
«Бомбу весом 3,2 тонны с повышенной (до 30 000 тонн тротила) мощностью атомного взрыва предполагается испытать на полигоне № 2 в середине 1951 г. Предложения о порядке и времени испытаний будут доложены вам особо.
В 1951 году КБ-11 ведет конструкторские работы в направлении дальнейшего уменьшения общего объема бомбы и веса атомного заряда. Производятся также исследования по выяснению возможности создания водородной бомбы…»
Это была оптимистическая информация. Все, о чем писал Берия Сталину, не могло не радовать: атомная промышленность развивалась даже быстрее, чем планировалось. Конечно, на отдельных участках были срывы, отставания, но все-таки ученые вышли на верную дорогу и стремительно движутся по ней вперед.
Два дня Сталин изучал полученный документ. Отметил карандашом многие места. Потом документ был возращен Берии. Тот понял, что вождь доволен положением дел.
В это же докладе впервые появились многие точные данные, которые характеризовали масштабы работ по созданию оружия. 2100 научных работников было привлечено к исследованиям, 112 институтов Академии наук и различных организаций выполняли заказы «команды Курчатова», подчас не подозревая, что участвуют в Атомном проекте.
А если они взорвутся?
В кабинете генерала и академика Евгения Аркадьевича Негина мы беседовали о судьбе атомного оружия. Один из ветеранов атомной промышленности не только вспоминал о днях давно минувших, но и размышлял о нынешнем времени. Он не скрывал беспокойства, что нынче «весьма легко» относятся к оружию.
Это было начало 90-х годов прошлого столетия. После распада СССР Казахстан, Белоруссия и Украина объявили себя государствами, свободными от ядерного оружия. Началось грандиозное перемещение атомных боеголовок. И все они направлялись в Россию.
Куда именно? Ну, конечно же, и в Арзамас-16.
– Можно подумать, что у нас есть где хранить эти боеголовки, – заметил генерал Негин. – Вагоны с ними стоят под окном кабинета. Разве это нормально?!
– А если рванет? – спросил я.
– Ничего не останется в округе на сотни километров, – академик замолчал, потом вдруг хитро улыбнулся и добавил: – Но мы этого уже не узнаем, потому что испаримся быстрее, чем болевой импульс пройдет по нервам. То есть ничего почувствовать, а тем более понять уже не сможем…
Я вспомнил этот фрагмент беседы с выдающимся конструктором, когда знакомился с историей создания складов для атомных бомб.
Оказывается, их начали строить лишь спустя полгода после испытания первой атомной бомбы! Создается впечатление, будто никто не был уверен в серийном производстве атомного оружия. Но тем не менее это время пришло! И вот уже Берия получает информацию от уполномоченного Совета министров СССР при КБ-11. Письмо о хранении атомных бомб, и оно очень тревожное:
«Постановлением Совета министров СССР № 588–233сс от 14 февраля 1950 года Главпромстрой МВД СССР был обязан построить для этой цели на территории КБ-11 два специальных склада и сдать в эксплуатацию один в июне, а второй — в октябре 1950 года.
Сроки строительства складов, установленных правительством, сорваны…»
Далее уполномоченный СМ СССР фактически признает, что в случае военных действий атомные бомбы использовать нельзя:
«В настоящее время изделия хранятся узлами. Этот способ хранения позволяет систематически наблюдать за состоянием узлов и легко производить замену их в случае необходимости. Кроме того, имеется возможность рассредоточения узлов на любое расстояние. Но такой метод хранения имеет существенный недостаток в смысле мобилизационной готовности, так как для сборки одного изделия требуется 4–5 суток».
Берия реагирует моментально. Он поручает ускорить работы по сооружению специальных складов для хранения атомных бомб, а также готовит постановление СМ СССР об организации приемки деталей, узлов, механизмов и готовых изделий.
26 офицеров Советской армии и Военно-морского флота, а также 7 инженеров предприятий, связанных с производством узлов для атомных бомб, образуют специальную комиссию по приемке готовых изделий 501.
С этого дня все атомные боеприпасы должны получать «добро» комиссии. Без ее заключения они не могут поступить в войска.
До нынешнего дня фамилии, должности и адреса «хозяев атомных бомб», как их иногда называли в КБ-11, были неизвестны. Сейчас они рассекречены. К сожалению, из 33 человек уже никого нет в живых…
