Вся военная техника была в полном распоряжении мальчишек и девчонок, которые отдыхали в пионерлагере.
По мнению генерала Ломинского, это было лучшее военно-патриотическое воспитание. И, бесспорно, он был прав!
Г. Н. Ломинский был в числе тех немногих, кто готовил к испытанию первую атомную бомбу. На дверях башни висел замок. Ключ взял на память Георгий Николаевич. 29 августа 1949 года бомба была взорвана. От замка, да и от всей башни ничего не осталось – все испарилось… 12 августа 1953 года была взорвана первая водородная бомба. И теперь уже у Ломинского оказался второй ключ… Много лет хранил Георгий Павлович эти реликвии. Сейчас они – экспонаты Музея ядерного оружия.
Рысь у реакторов
На первый взгляд реакторы носят весьма экзотические названия – «Барс», «Тиран», «Ягуар», «Игрик». Может показаться, что делается это специально, мол, для того, чтобы шпионы не догадались, какие именно исследования ведутся на этой «площадке» Ядерного центра. А так как периметр ее охраняется весьма тщательно – здесь дополнительные проволочные заграждения, сигнализация и часовые, – то этот вывод, казалось бы, получает дополнительное подтверждение.
На самом деле все обстоит несколько иначе…
Еще один «рубеж охраны» необходим, потому что здесь идет работа с делящимися материалами, в том числе с плутонием. А охранять его нужно особо, так как именно плутоний – сердцевина современного ядерного оружия. После террористического цунами, обрушившегося на нашу планету в начале XXI века, защита ядерных материалов должна быть абсолютно надежной. Это и подтверждают специальные меры, дополнительно принятые в Ядерном центре.
Тем более что желающие нарушить этот запрет все-таки есть. Одному из нарушителей (точнее – нарушительниц) это удалось сделать, что вызвало панику среди солдат, охраняющих зону реакторов…
Но об этом чуть позже. А пока выясним, почему реакторы носят столь звучные и необычные названия.
Я попросил сотрудников отдела раскрыть эту «тайну». Впрочем, лучше бы я этого не делал, так как реакторы сразу же потеряли для меня свою привлекательность. Судите сами:
«Барс» – быстрый апериодический реактор самогасящийся…
«Игрик» – импульсный гомогенный реактор испытательного комплекса…
«Ягуар» – ядерный гомогенный урановый апериодический реактор…
И вот только рысь оказалась настоящей! Именно она вызвала панику среди солдат.
«Нарушительница» появилась неожиданно, и в зоне реакторов ее увидели сразу несколько человек. Как и где ей удалось преодолеть проволочные заграждения, выяснить сразу не удалось.
Вела она себя спокойно, никого не боялась, что, в свою очередь, тут же вызвало панику среди солдат. А вдруг нападет на часового ночью?!
О рыси немедленно сообщили научному руководителю института академику и генералу Е. И. Забабахину. Тот среагировал моментально:
– Стрелять запрещаю: зверь редкий, его беречь надо…
– А если на солдат нападет?
– Кнут найдите. Мужики в деревнях любого зверя выгоняли кнутом, разве не знаете?
Но оказалось, что кнут в здешних местах найти нелегко. Кто-то вспомнил о пастухах в селе, поехали туда. Кнут в конце концов достали, но рысь уже исчезла. Ушла тем же путем, что и добралась сюда. Каким? Так и осталось неизвестным…
Впрочем, в истории Федерального ядерного центра эта рысь у реакторов была не единственной.
Эксперимент «Тайга» – это опыт по прокладке канала. Научный руководитель Е. Н. Аврорин, главный конструктор Б. В. Литвинов. Евгений Иванович Парфенов был ответственным за транспортировку ядерных зарядов к месту опыта. Он вспоминает:
«В феврале 1971 года прибыл железнодорожный эшелон с ядерными установками и всем необходимым оборудованием. По режимным соображениям разгрузку было решено проводить рано утром, до начала рабочего дня, на охраняемой железнодорожной ветке одного из Соликамских заводов. Только начали перегрузку установок из вагонов в автомобили, на территории завода появились какие-то люди. Стали выяснять, не прекращая работ. Оказывается, утром на территории завода появилась рысь, и чтобы ее обезвредить, были вызваны работники охраны…»
Легендарный испытатель ядерного оружия не знает, что случилось с рысью потом. Судя по всему, она исчезла… Впрочем, полковнику Парфенову в то время было не до рыси. Он продолжает:
«Наконец разгрузку закончили, сформировали колонну и двинулись в путь. Мосты на нагрузочную способность проверены не были, хотя некоторые из них имели соответствующие указатели. Пришлось первым пропускать автомобиль с габаритно-весовым макетом, а потом поочередно машины с ядерными установками, в кабине каждой рядом с водителем сидел офицер. Возле каждого моста я выходил из машины и с тревогой наблюдал, как тяжелогрузный транспорт медленно преодолевал опасный участок. Особенно внимательно пришлось следить за переправой по намороженному мосту на реке Колва, каждое потрескивание льда будоражило нервы. Для тех таежных условий транспортировка прошла безупречно».
«Звериная тематика» присутствует во многих воспоминаниях ветеранов Челябинска-70. Особое место в них занимают белые медведи, с которыми испытатели частенько встречались на Новой Земле.
И вновь обратимся к воспоминаниям полковника Е. И. Парфенова. Ведь он был участником 58 натурных испытаний, в 33 из них назначался председателем государственной комиссии. Естественно, память его хранит множество необычных ситуаций.
Он рассказывает об одной из них:
«В одной из штолен к караульному помещению повадился ходить белый медведь, чтобы полакомиться кухонными отходами. Я два раза ездил туда, беседовал с начальником и личным составом караула по поводу поведения в такой ситуации. Ведь белый медведь очень коварный зверь и при „личном общении“ моментально снимает скальп.
В день проведения испытания мы увидели на мониторе (в районе штольни были установлены телевизионные камеры) этого медведя, перемещавшегося вдоль кабельных металлических стоек-елочек. Мысленно представил себе, что случится, если эта громадина полезет через кабели, он все может порвать и нам надо будет переносить испытание. Срочно послали вертолет, чтобы отогнать медведя от кабелей. Напуганный зверь, убегая по тундре, развил такую скорость, что вертолет едва успевал за ним. Спасаясь от погони, наконец, медведь юркнул в трубу водостока на дороге и там затаился. Испытание провели в запланированное время без информационных потерь. Медведь больше в этом районе не появлялся…»
Надежность? Нет, расхлябанность!
Однажды я спросил у генерала и академика Е. А. Негина о том, насколько первые образцы атомных бомб отличаются от современных.
Конструктор улыбнулся:
– Во-первых, «бомб» уже нет, хотя нас по-прежнему называют «бомбоделами», а есть «изделия» или «ядерные боеприпасы». Ну а отличие такое же, как у телеги от болида «Формулы-1».
