«У „новорожденного“ института было только три года – 1956, 1957 и 1958-й, чтобы на совершенно новом месте создать производственно – экспериментальную базу для будущих работ, в том числе для подготовки и проведения полномасштабных ядерных испытаний.
Ядерный взрыв – явление архисложное, в нем в определенной последовательности протекают уникальные физические процессы разного временного и пространственного масштаба. Все это надо не только представлять, но и уметь изложить на математическом языке. Напомним, что в то время у нас не было электронно-вычислительных машин большой производительности и сложнейшие математические расчеты выполняли девушки-операторы на механических счетных машинах и весьма далекой от совершенства ЭВМ М-20. Много выдумки и подлинного творчества надо было проявить физикам-теоретикам и математикам, чтобы при такой технике воспроизвести, смоделировать физические процессы, протекающие при развитии ядерного взрыва, определить энерговыделение выбранной физической схемы будущего ядерного или термоядерного заряда, рассмотреть и просчитать другие физические схемы, выбрать среди них ту, которая бы наилучшим образом соответствовала заданным требованиям по массогабаритным характеристикам и энерговыделению. Все это – очень кропотливая и ответственная работа, в которой есть опасность принять модель, то есть наше представление о развитии физических явлений, происходящих во взрывающемся ядерном заряде, за истину, за полное его соответствие действительно происходящим физическим процессам. Вот почему испытательный взрыв для ядерного заряда можно считать равнозначным первому испытательному полету вновь создаваемого самолета.
Так и происходило в НИИ-1011. Новые ядерные заряды, ожидаемые характеристики которых соответствовали заказам военных, воплощались в металле, но это были „нелетавшие самолеты“. Они ждали своих „полетов“ – ядерных испытательных взрывов.
Такое время наступило 1 сентября 1961 года. С этого дня ядерные испытания – воздушные и наземные – возобновились на обоих ядерных полигонах СССР – Семипалатинском и Новоземельском.
Заряды испытывались на земле и в воздухе в составе авиабомб и боеголовок тактических ракет. Всего в 1961 году на Семипалатинском полигоне, имевшем в то время название „Второй учебный полигон МО СССР“, или кратко „УП-2“, было испытано 9 ядерных зарядов и устройств, разработанных в НИИ-1011.
На Новоземельском полигоне были испытаны образцы новых термоядерных зарядов и один термоядерный заряд из боезапаса в составе ракеты. Испытание новых зарядов производилось в корпусах авиабомб, разработанных нашим институтом. Для супербомбы мощностью 100 мегатонн тротилового эквивалента, которая разрабатывалась в КБ-11 по предложению А. Д. Сахарова, в нашем институте был разработан специальный корпус.
Всего в 1961 году наш институт провел 14 ядерных испытаний, из них 9 было произведено на Семипалатинском полигоне и 5 на Новоземельском.
В 1962 году, с августа по декабрь, наш институт испытал 30 ядерных зарядов и ядерных взрывных устройств: 15 на Семипалатинском полигоне и 15 – на Новоземельском.
Последним ядерным испытанием СССР в 1962 году и вообще последним воздушным ядерным испытанием СССР было испытание 24 декабря нашего мощного термоядерного заряда. 21 декабря новый заряд в корпусе суперавиабомбы был доставлен на подготовительную площадку аэродрома близ Оленегорска и 24 декабря 1962 года в глухую полярную ночь был сброшен над мысом Бурливым Новоземельского полигона. На этом мысе не было наземной аппаратуры, и все необходимые замеры были выполнены самолетами-лабораториями. Согласно этим измерениям, заряд взорвался с тем энерговыделением, которое было предсказано нашими физиками-теоретиками. Это был блестящий успех!
В целом воздушные испытания 1961–1962 годов были для нашего института великолепной школой. Мы многому научились, многое поняли. Главное – мы поверили в то, что умеем работать, у нас есть способные люди, и нам по плечу решение самых сложных проблем.
Будущее показало, что эта уверенность была очень важна. Она помогла нам не бояться новых проблем и решать их оригинально».
Парашют для авиабомбы-гиганта
Как только академик С. П. Королев узнал, что существует парашют, на котором опускается гигантская водородная бомба, он понял, что теперь есть на чем возвращаться из космоса.
Сначала атомщики помогли создать мощную ракету, способную не только доставлять термоядерные боеголовки до Америки, но и поднимать на околоземные орбиты спутники. А теперь те же атомщики подсказывают, что парашютные системы способны погасить те огромные скорости и перегрузки, которые нужны для мягкой посадки корабля с человеком на борту.
Бомба была поистине гигантских размеров: два метра в диаметре, около восьми метров в длину и весом почти 25 тонн. Доставить ее до цели мог только бомбардировщик «Ту-95», причем требовались весьма существенные изменения в его конструкции. Академик А. Н. Туполев, поворчав на физиков (он это делал всегда!), дал добро на выпуск специального самолета. Но тут возникла неожиданная проблема, которая могла свести на нет все усилия атомщиков… Дело в том, что бомба должна опускаться на парашюте, иначе самолет не успеет уйти на безопасное расстояние от точки взрыва. Спуск должен быть медленным. Напомню: вес бомбы около 25 тонн. Несложные подсчеты показали, что площадь основного парашюта должна быть не менее 1600 кв. метров. Подобных парашютов не существовало в мире. Плюс к этому, прежде чем выйдет основной парашют, должны сработать тормозные, иначе основной купол разорвется на мелкие кусочки – слишком велики динамические нагрузки.
Сначала конструкторы решили «разделить» основной парашют на четыре. Казалось, что такая система легче справится с задачей. Был сделан макет бомбы. В корпус был залит бетон, и испытания начались.
Одна неудача следовала за другой. Купола не выдерживали – рвались.
Потом вернулись к одному куполу. Но вновь неудача…
Научный руководитель НИИ-1011 Кирилл Иванович Щелкин решил помочь своим коллегам: он провел динамические расчеты систем. В конце концов выход был найден оригинальнейший: в нескольких ячейках купола ткань вырезалась, и нагрузки сразу же резко снижались – парашютная система обеспечивала надежный спуск авиабомбы.
Летная отработка бомбы-гиганта была завершена в 1957 году, уже был изготовлен опытный образец. Однако в то время проводить испытания правительство не решилось: уж слишком велика была мощность бомбы. В 1958 году бомба была «разобрана», а корпуса ее были уничтожены.
Но создание парашютной системы все-таки не было напрасным. Академик С. П. Королев использовал ее для посадки космических кораблей.
Через три года, когда противостояние с США достигло своей кульминации, Н. С. Хрущев решил «попугать» американцев. По его распоряжению работы над супербомбой были возобновлены. Вскоре на Новой Земле супербомба была взорвана.
«Мы им покажем кузькину мать!» – произнес однажды Никита Сергеевич. С тех пор бомбу-гигант так и называют – «кузькина мать».
