Поэтому в современной физике исследование космических лучей занимает одно из центральных мест».
И далее академик Алиханов подробно рассказывает, как вместе с А. И. Алиханяном они проводили исследования на горе Алагез (здесь в 1945 году появилась первая в СССР станция), на Эльбрусе и Памире.
В конце своей записки ученый вспоминает о том, что до войны в метро «Кировская» также была станция, где изучалось проникновение космических лучей в глубь земли. Далее академик высказывает сомнение, что в лабораториях удастся воспроизвести такие же потоки, что идут из Вселенной, хотя работа на циклотронах и бетатронах, безусловно, необходима для физиков, занимающихся ядром.
К своей записке Алиханов прикладывает короткое приложение – текст его умещается всего на одной странице. Это перечень первоочередных дел, которые необходимо осуществить, чтобы станция на Алагезе работала эффективней. Тут и просьба об изготовлении двух новых магнитов, и выделение средств связи, и прокладка дороги, и расширение на 10–20 единиц штата станции, и повышение им зарплаты.
Именно поперек этой страницы и появляется размашистое: «Согласен». И подпись: «И. Сталин».
Академик Алиханов писал свою записку, то есть популярный обзор о космических лучах, для одного человека. И он знал, для кого именно:
«Уважаемый Иосиф Виссарионович!
Лаврентий Павлович Берия сообщил мне, что вас интересуют вопросы о том:
какую роль играет в современной физике исследование космических лучей;
что в этой области науки было сделано нами;
в каких направлениях следует развивать эти работы и, наконец, какими мероприятиями можно этой работе помочь.
На первые три вопроса ответы заключены в прилагаемой записке; что касается ответа на последний, он дан в отдельном приложении.
Ответ на последний вопрос является неполным, так как содержит в себе главным образом только те мероприятия, которые мы в состоянии освоить в этом году.
Записка Алиханова свидетельствует о том, что Сталин пытается разобраться во всех тонкостях физики, связанных с созданием атомного оружия. Казалось бы, какое отношение имеют космические лучи к этой проблеме?! И именно свидетельство академика Алиханова становится той последней каплей, которая убеждает Сталина, что и в этом направлении следует резко расширять исследования.
Впрочем, Сталин думает совсем о другом. Он пытается понять, насколько важным и нужным было принятое решение, которое он подписал весной. Он хочет решить прежде всего для себя: следует ли рассекречивать работы в этой области?
4 марта 1946 года появляется специальное постановление СНК СССР «О мерах развития исследований космических лучей». На нем, как обычно, появляются типичные для Атомного проекта буквы: «сс/оп», то есть «Совершенно секретно. Особая папка». Но именно это вскоре вызовет протест ученых…
Однако сначала несколько слов о постановлении. Пожалуй, в истории это был единственный случай, когда космическим лучам уделялось такое повышенное внимание.
«В связи с тем, что широкое развитие всесторонних исследований космических лучей имеет исключительно важное значение для дальнейших открытий в области использования внутриядерной энергии, Совет народных комиссаров Союза ССР постановляет:
1. Одобрить в качестве ближайших задач следующую программу научно-исследовательских работ в области космического излучения, предложенную Академией наук СССР (академиками Вавиловым, Алихановым и чл. – кор. Скобельцыным)…»
И далее в постановлении подробно расписывалось все, что необходимо сделать в ближайшее время. Как всегда, сроки ставились конкретно. К примеру:
«4. Обязать Академию наук СССР (т. Вавилова):
а) организовать в 1946 г. Памирскую и Эльбрусскую высокогорные постоянно действующие станции по изучению космических лучей;
б) организовать в 1946 г. постоянно действующую подземную лабораторию по изучению космических лучей на станции „Кировская“ Московского метрополитена.
Обязать НКПС (т. Ковалева) предоставить Академии наук СССР соответствующее помещение в метрополитене.
5. Обязать Академию наук СССР (тт. Вавилова и Алиханова) и Академию наук Армянской ССР (т. Амбарцумяна) организовать в 1946 г. на горе Алагез в составе Физического института Академии наук Армянской ССР постоянно действующую высокогорную станцию по изучению космических лучей…»
Конечно же, в полной мере в том же 1946 году выполнить это постановление не удалось. Однако именно оно лежит в основе бурного развития этой области физики, в которой наши ученые вскоре начинают занимать лидирующее положение. Но чтобы это случилось, требовалось снять секретность.
Об этом вскользь, но весьма убедительно говорит в своей записке академик Алиханов:
«Очень существенным для успешного развития этой области науки – науки о частицах сверхбольших энергий – является живой непосредственный контакт с учеными за границей.
Это особенно важно для нас потому, что над этими вопросами у нас работает очень небольшая группа физиков, не могущая, конечно, охватить эту область науки во всей ее глубине и ширине.
Оставаясь замкнутой в себе, она подвергается опасности, не замечая того, уйти в детали и оказаться позади других стран, в особенности Америки, где необычайно интенсивно разрабатывается эта область науки».
Безусловно, Сталин учел мнение академика Алиханова, но решающую роль сыграла все-таки записка президента АН СССР академика С. И. Вавилова, который дал анализ степени секретности работ по атомному ядру, радиоактивности и космическим лучам. В частности, президент АН СССР отметил:
«Отсутствие научных публикаций грозит лишить нас приоритета и научного авторитета в очень важном разделе науки. Кроме того, вовлечение широкого круга молодежи и популяризация сведений о ядре и космических лучах также весьма ограничивается полной секретностью.
В Америке, Англии, Франции во время войны и по сегодняшний день практикуется частичное засекречивание научных результатов. Большое число исследований по ядру и космическим лучам публиковалось в основных научных журналах и происходили открытые научные конференции. Несомненно вместе с тем, что особо важные практические результаты хранились и хранятся в тайне…
Полная секретность грозит принести большой ущерб объему и качеству науки о ядре и космическим лучам».
Сталин без особого энтузиазма отнесся к просьбе ученых, однако некоторое послабление было сделано. Правда, возникла та самая цензура, которая будет преследовать нашу науку десятки лет. Но тем не менее в открытой печати появились некоторые материалы, связанные с ядерной физикой. Профессор Л. Д. Ландау пишет популярную статью об атомной энергии, и она рассылается в средства массовой информации. Появляется и несколько переводных работ. Но тем не менее через два года – в 1948 году – появляется новое секретное постановление СМ СССР «Об утверждении перечня главнейших сведений, составляющих государственную тайну, и инструкции по обеспечению сохранения государственной тайны в учреждениях и предприятиях СССР», и в нем космические лучи вновь попадают в разряд секретных работ. Академик С. И. Вавилов вынужден обращаться к высшему руководству страны с просьбой «снять эти ограничения». С ним соглашаются, но весьма неохотно.
