Предварительные анализы, произведенные на месте, показывают содержание урана в уранините 30–50 % и в руде из осыпи – 0,7 % (качество, сходное с рудами чехословацких и саксонских урановых рудников).
По заданию Специального комитета детальный анализ найденных руд производится Институтом минерального сырья министерства геологии и НИИ-9 Первого главного управления».
Именно эта строка станет трагичной для специалистов Института. Большинство геологов, изучающих этот кусок уранинита, будут через четыре месяца арестованы, а потом и расстреляны…
Далее в письме Берия заверяет Сталина, что в наступившем 1949 году геологоразведочные работы на новом месторождении будут вестись очень активно, чтобы в скором времени начать эксплуатацию месторождения.
Заканчивалось письмо привычно:
«В целях засекречивания работы на новом месторождении урана будут производиться под видом разведки и добычи руд титана и свинца».
Именно эта строка спасет самого Берию… Дело в том, что никакого урана в том районе найдено не было! Желаемое было выдано за реальность. Тщательная геологическая разведка показала, что месторождения не существует – есть лишь небольшое количество уранинита.
Но как обо всем этом доложить Берии? А тем более самому Сталину?!
Еще некоторое время продолжали поступать «оптимистические» данные из Восточной Сибири, мол, геологоразведка ведется «широким фронтом».
Впрочем, именно так и было: сотни молодых геологов работали в этом районе, они буквально метр за метром исследовали местность.
«Мы шли в десяти метрах друг от друга, опасаясь что-то пропустить…» – вспоминал академик Н. П. Лаверов, который в молодые годы проходил практику в Восточной Сибири.
Он вспомнил о своей юности, когда обсуждалась «на высшем уровне» трасса нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан». Один из губернаторов заметил, что район очень сложный – он это наблюдал из окна поезда, когда ехал на встречу с президентом в Красноярск.
«А я эти районы прошагал с рюкзаком!» – парировал Лаверов. Во многом благодаря этому его предложения по прокладке трассы нефтепровода и были приняты…
Насчет той давней истории с открытием уранового месторождения неподалеку от Чары академик Лаверов сказал коротко:
– Это мифическое месторождение существовало до 53-го года. Оттуда постоянно шла информация о геологических работах, которые проводились в этом районе. Геологи прекрасно знали, что урана там нет. Однако докладывать об этом они не могли – расправа была бы жестокой и моментальной… Впрочем, избежать ее не удалось…
Академик Н. П. Лаверов имел в виду «дело геологов», которые возникло уже в апреле 1949 года.
Иногда мне кажется, что Берия затеял его специально, чтобы избежать кары от Сталина за обман с открытием месторождения урана. Подобного Сталин не прощал… И тогда Берия решил защитить себя, уничтожив тысячи геологов.
Все началось со статьи корреспондента «Правды» Шестаковой из Красноярска. Она писала о том, что «вредители-геологи» скрывают от народа открытие в Красноярском крае новых месторождений редких и ценных металлов.
Сразу же, будто эта статья в «Правде» ожидалась Берией, принимается постановление Совета министров СССР № 1409–50сс «Вопросы министерства геологии». Сталин подписывает этот документ с удовольствием, потому что только что прошла сессия ВАСХНИЛ, на котором разгромлена генетика и генетики, готовится «дело врачей-вредителей». Так что «приструнение геологов» как раз кстати. Жаль, что на документ надо нанести гриф «совершенно секретно», более эффектно было бы его широкое обсуждение, но пока нельзя признаваться, что с добычей урана плохо – американцы это сразу же поймут, тут «титаном» и «свинцом» не прикроешься…
В постановлении сказано:
«Министерство геологии проглядело, что группа старых геологов из числа служивших в прошлом у капиталистов… злонамеренно скрывала от советского государства ценные месторождения цветных и редких металлов в Красноярском крае, умышленно направляла геологические разведки по ложному пути, в результате чего важнейшие месторождения меди, молибдена, свинца, урана, вольфрама и других цветных и редких металлов не сдавались в эксплуатацию…
Работа геологических учреждений министерства геологии – Красноярского, Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского управлений – направлялась старыми геологами, активными деятелями колчаковского режима… всячески скрывавшими природные богатства и выполнявшими установки бывших владельцев горнорудных предприятий Сибири…»
Более четверти века прошло после Гражданской войны, но упоминание о Колчаке, по мнению Берии и Сталина, еще звучит весомо. На кого еще списывать собственные неудачи?!
Оргвыводы, как обычно, жестоки. Руководители министерства геологии и ряда крупнейших институтов арестованы. Большинство из них расстреляны. Остались в живых лишь некоторые – те, что были близки к И. В. Курчатову. В частности, будущий академик Д. И. Щербаков.
Машина репрессий вновь прокатилась по стране. В особенности по Сибири. Не случайно ведь в постановлении был выделен специальный пункт:
«11. Обязать министерство государственной безопасности СССР (т. Абакумова):
а) осуществить необходимые чекистские меры в Красноярском крае, Новосибирской, Омской, Томской и Иркутской областях по пресечению подрывной деятельности вражеских элементов, учитывая, что эти районы в прошлом были очагами колчаковщины…»
Впрочем, Сталин и Берия прекрасно осведомлены, насколько рьяно будут выполняться их указания, а потому в постановлении появились такие слова:
«…аресты без санкции ЦК ВКП(б) и Совета министров не производить».
Урана в этих районах так и не оказалось, хотя еще несколько лет от местного начальства шли «победные» рапорты об успехах геологов. Кстати, они до сих пор не могут придти к единому мнению, как здесь оказался столь большой кусок уранинита.
Но нет худа без добра. Геологическая разведка, проведенная в те годы, была сделана очень квалифицированно и объемно, что позволило уже в наше время открыть ряд крупных месторождений. Их освоение начнется уже в ХХI веке. Уран тоже был найден, но не на севере Читинской области, а на юге – в Краснокаменске. Это самый крупный урановый рудник в России.
МГУ – оплот реакции
Член-корреспондент АН СССР И. Е. Тамм или профессор А. А. Власов?
Кого из них выбрать заведующим кафедрой теоретической физики МГУ?
Казалось бы, ответ очевиден: И. Е. Тамм. Тем более что Власов – один из его учеников, причем не самый лучший.
Однако голосование было тайным, и Игорь Евгеньевич оказался побежденным…
В иных условиях итоги конкурса на физико-математическом факультете МГУ не вызвали бы столь бурной реакции в Академии наук, если бы не «странные» тенденции, которые начали проявляться в среде физиков. Между Университетом и Академией наук произошел раскол, некоторые физики поспешили назвать его «идеологическим».
