Найя с облегчением улыбнулась, когда походка Кайла снова запружинила.
– У вашего клана нет сказителя песен? – спросил он.
– В общем-то, нет. Разумеется, мы храним песни исторической важности: о первых шагах Месаби-Нары по Согу, о том, как был найден Великий Смерт. Но мы не тратим время и дыхание на причудливые истории по вечерам у костра.
– Понимаю, – сказал Кайлан. – А Месаби-Нера – это ведь первая модра Глубин, не так ли? Голубой камень гельфлингов, родившийся в море, с легкими и жабрами для дыхания?
– Так ты о ней слышал? – нравится ей это или нет, но в голосе Найи прорезались нотки гордости за клан.
Кайлан кивнул, и его лицо осветила улыбка: он смог хоть немного заинтересовать свою спутницу.
– Конечно! Первый дренчен, изобретательница целительной влийайи! Ты просто должна поведать мне те песни, которые тебе известны. Я очень хочу их услышать. Я бы пел их у костра… – Кайлан осекся.
Он оглянулся через плечо, хоть поселение спритонов давно пропало из виду.
– Еще не поздно, – сказала Найя. – Если вернешься сейчас, никто даже не заметит, что ты уходил.
Он остановился, и она тоже, гадая, неужели их дружеское общение закончится так быстро, не успев начаться. Если он возвратится сейчас, она, наверное, будет по нему скучать – нет, что за глупая идея. Она почти не успела узнать его получше, но это не имело значения. Кайлан потряс головой, с возгласом неумолимой решимости повернулся в сторону севера и побрел дальше. Найя последовала за ним, и больше они не говорили.
Горы как будто бы совсем не становились ближе, даже когда небо потемнело. Найя подумывала, может, они – всего лишь иллюзия. Путешественники разбили лагерь с подветренной стороны валуна и сняли тяжелую ношу. Кайлан развел костер, причем очень ловко, а Найя взяла парочку бола и нож. Нич бодрствовал, каждое его перышко было в состоянии боевой готовности, и он небольшими перелетами планировал с места на место, после чего возвращался отдохнуть на плече хозяйки, готовый поохотиться для ужина.
Ночная живность в высокой траве шуршала и шелестела, и вскоре Найя подстрелила кого-то своим бола и попросила Нича отыскать добычу. И он нашел. Добычей оказался мохнатый кустарниковый жук с шестью коленчатыми лапками.
Найя взяла его за щетинистые волоски на спинке и принесла в лагерь.
Кайлан взвизгнул и с отвращением отскочил, когда Найя ткнула в него жуком, который медленно изгибался и копошил лапками.
– Ужин! – объявила она.
– А можно ли его есть? Вдруг он ядовитый?
Она поднесла жука к носу и обнюхала. Обычная смесь запахов: земля и еще чуть-чуть травы. В животе у нее заурчало.
– Все, что после обнюхивания по-прежнему хочется съесть, не может быть ядовитым, – произнесла она. – Девиз дренченов: доверяй нутру. И вообще-то ты говорил, что отлично готовишь. Хороший повар узнает хороший ужин по одному только запаху.
Впервые за время знакомства у Кайлана сделалось строгое лицо, и в голосе проявилась некая авторитетность, с которой он озадачил ее сложными вопросами.
– А вдруг приятный запах – только трюк? Или, к примеру, то, что приятно нюхать одному, ужасно неприятно другому? Что, если он не ядовит на вкус, но губителен в случае прикосновений?
– Что ты от меня хочешь? – спросила она. – Я поймала только его. Предпочитаешь остаться голодным? На практике узнаем, какой он на самом деле.
Кайлан поднял палец вверх, в его глазах вспыхнул огонек.
– Есть другой способ, – сказал он.
Найя вздохнула и продолжила держать в руках извивающегося кустарникового жука, пока Кайлан рылся в своей сумке. Судя по ее размерам, Найя полагала, там полно дорожного снаряжения и еды, но теперь она увидела только бумаги и папирусы, свитки и книги. Кайлан достал один томик и полистал его, бережно, двумя пальцами переворачивая плотные бумажные страницы.
– Ага! Здесь написано, что землеройный ногги вполне безопасен для употребления в пищу, нужно только снять панцирь. Обычно его жарят и приправляют травами.
– Я так и сказала! Мое нутро не обманывает!
Кайлан фыркнул и выхватил у нее жука.
– Здесь сказано, если не очистим его от внешней оболочки, сляжем на неделю, а лампрутом будем вонять целых две. Твое нутро об этом тебе рассказало?
Найя заулыбалась, хоть и ощущала себя глуповато, но ей нравилось видеть, как в парнишке-спритоне появилось немного уверенности. Она сидела у костра, а он положил добычу на плоскую поверхность соседнего валуна и убил жука быстрым метким движением камнем поменьше. Опустив камень, он закрыл глаза, и Найя тоже, в священной молчаливой молитве, в которой они поблагодарили ногги за то, что он пожертвовал своей жизнью ради их ужина.
Затем Кайлан снял с него панцирь и приготовил жука на костре. Пока мясо шкворчало и потрескивало на огне, путешественники сидели молча. В воздухе разлился дразнящий запах древесины. Кайлан сидел с книгой на коленях, бережно перелистывая страницы, и внимательно рассматривал их в отблесках костра.
– Как ты научился читать? – впечатлилась Найя.
– У модры Меры, чтобы прочесть все истории о Джарра-Джене, – ответил он. – У нашего клана нет создателя снооттисков, и раз уж я ни на что больше не гожусь, она подумала, что я мог бы им стать… Вероятно, с моим уходом все ее усилия оказались потраченными зря.
– Ты умеешь писать с помощью влийайа? – изумилась Найя. Уметь читать – это одно, но создавать снооттиски… – Умеешь создавать слова, которые остаются?
Вместо ответа Кайлан раскрыл ладони над книгой, где по соседству с рядами и строками извивающихся и закручивающихся рисунков уже появилось изображение ногги. Найя подсела поближе, чтобы наблюдать.
– Модра Мера строга и с причудами, но она – создатель снооттисков, и именно она обучала меня, после того как погибли мои родители. Даже когда я испытывал ее терпение. Я тренируюсь при каждом удобном случае.
Он распростер ладони над книгой и сосредоточил внимание. Руки паренька засияли нежным голубым огнем: когда он двигал руками, по ходу движения его пальцев воздух озарялся изящными спиралями, линиями и точками. Создаваемые орнаменты оседали на страницах и тлели глубокими черными, угольными линиями. Магия проистекала из его пальцев подобно музыке из его лютни и на страницах сплеталась в замысловатые линии.
Процесс походил на сложное плетение и был крайне загадочным, и Найя понимала: эти узоры не только прекрасны, но еще и несут некий смысл.
Закончив, Кайлан указал на вереницу хитроумных завитушек и кружочков, прямых линий и точек.
– Я написал про ногги: о том, где мы его нашли и как приготовили. Отныне если кто-нибудь прочтет книгу, то сможет учесть и наш опыт тоже. А вот здесь твое имя: Найя.
Он указал на конкретный символ. Найя попыталась запомнить, как выглядит ее имя, которое теперь мог прочесть любой, даже когда ее уже не станет. Она взглядом обвела написанные завитушки, боясь прикасаться к ним, чтобы не смазать.
