– Вот переедем на новую квартиру – будет и жена, будут и детишки, – отвечал Евсей Карпович. – В однокомнатной съемной только дурак семью заводит.
И это еще больше огорчало Матрену Даниловну – ведь если Денис переберется в новое жилье, по всем правилам пригласив с собой домового, то она-то с кем останется? С постылым супругом Лукьяном Пафнутьевичем, который вконец обленился?
– А что может сделать против гремлинов твой Денис Анатольевич?
Домовые крепко задумались.
Брауни умеют очень ловко прятаться от людей; гремлины, значит, тоже. Посылать людей на охоту за гремлинами нелепо. Есть ли в здешних краях колдуны, способные сладить с этой нечистью, – неизвестно. Не ставить же на них мышеловки! И так получается, что, кроме домовых, остановить зловредный отряд некому.
– Этот твой Олд Расти, чтоб он сдох, уже по-русски малость лепечет, – рассуждал Евсей Карпович. – Значит, с деревенскими домовыми худо-бедно сговорится. А они же деньги любят! А гремлины без денег в дорогу вряд ли вышли. Так что смогут пропитанием себя обеспечить. И это плохо…
– Но другое хорошо! Они пойдут пешком. Ведь ежели они заберутся в автомобиль или автобус, то не удержатся – испортят его! – сказал Трифон Орентьевич. – И мы можем их опередить.
– Опередим – а дальше что? Ты знаешь, как с гремлинами воевать? Вот и я не знаю!
– Одно средство у меня есть. Подействует ли – не знаю. Дома в мешке сидит…
– Что за средство?
Трифон Орентьевич ответил не сразу.
– Ты, Евсей Карпович, не серчай. Неохота напоминать тебе…
– Вот ты про что! Он как, жив еще?
– А что ему сделается! Я его по подвалам таскаю, он крыс отлично истребляет. Тем и кормится.
Евсею Карповичу действительно было неприятно говорить о том, кто у Трифона Орентьевича дома в мешке сидит.
Два десятка дет назад старый домовой дедушка пристрастился к компьютерной игрушке, в которой бегал по лабиринту рот и глотал кристаллы. Так Евсей Карпович увлекся, что вообразил, будто он этот самый рот и есть. И сработала никому не понятная магия – он оживил, можно сказать, сам создал странное существо, которое принялось из него жизненные соки пить. Насилу Трифон Орентьевич его от этого морока освободил, а существо, названное Проглотом, унес и приспособил высасывать жизненные соки из крыс.
Норовистый Евсей Карпович в иное время завизжал бы – как визжал спервоначалу, когда ему эту историю припоминали. Но сейчас было не до того, чтобы норов казать.
Кто и когда приставил домовых к соблюдению порядка – неведомо. Но они этот давний уговор с людьми уже много сотен лет выполняли. Даже когда люди сами, по великой своей глупости, желали причинить себе вред – домовые всеми силами их удерживали и восстанавливали порядок. А сейчас вмешались существа, смысл жизни которых – вредить. То, что Олд Расти повредил в ночном клубе звуковую установку, было хорошо. А то, что он ушел с неведомо откуда взявшимися гремлинами портить причальную мачту и дирижабли, – плохо. Стало быть, и рассуждать не о чем, нужно действовать.
– Тебя Никишка привез? – спросил Евсей Карпович.
– Он самый.
– Надо бы его перехватить, когда обратно поедет, да привезти мешок, да сговориться, чтобы как-то нас завезти по той дороге подальше… Они-то пешком идут, а мы как раз им на пути засаду устроим…
– Кого это – нас?! Кому это – засаду?!.
Опытная Матрена Даниловна ловко расспросила молодую Маланью Гавриловну и поняла, что Трифон Орентьевич приехал втравливать Евсея Карповича в какое-то дельце. С одной стороны, Матрена Даниловна хотела, чтобы ее друг хоть немного отвлекся от планшета. Всех этих компьютерных затей она побаивалась. С другой – она знала, что к Трифону Орентьевичу так и липнут всякие опасные чудеса, то он кикимору гоняет, то за Молчком аж в деревню ездит. Словом, она пошла подслушивать, да еще Маланью Гавриловну за собой потащила. А та, хотя уж почти двадцать лет была замужем, ни разу совещаний домовых дедушек не подслушивала и сперва чувствовала себя очень неловко. Но как поняла, что Евсей Карпович и Трифон Орентьевич сманивают друг дружку в опасную экспедицию, так и взвилась!
– Не для того я замуж выходила, чтобы мужа незнамо куда отпускать! А случись что – кто будет сыновей растить и школить? Да они без отцовской науки и таракана не задавят, и от мыши прятаться будут, и паутину порвать не сумеют! – возмущалась Маланья Гавриловна, а хитрая Матрена Даниловна помалкивала – ей хотелось чужими руками этот скандал произвести.
Но Трифон Орентьевич знал свою женушку не первый день.
– Кто ж тебе напел, Малашенька, что ты мужа незнамо куда отпускаешь? Этак ты и до того додумаешься, что он к чужому дому пристанет и с чужой домовихой сойдется!
– Он собственной жены – да к чужой домовихе? Не бывать этому!
– Вот и я говорю тебе – не бывать! Потому что ты вместе со мной пойдешь, как положено доброй жене!
Тут Маланья Гавриловна и замолчала. А Матрена Даниловна даже съежилась – поняла, что теперь ей Евсея Карповича дома не удержать.
– Вот и отлично, будет кому пропитанием заниматься, – сказал Евсей Карпович. – Так что вези, Трифон Орентьевич, детишек домой, сдавай их под присмотр Мартыну Фомичу, уговаривайся, кто за тебя хозяйскую квартиру обихаживать будет, бери мешок сам знаешь с чем и возвращайся.
Командовать Евсей Карпович любил и пользовался всяким для того удобным случаем. Матрена Даниловна не возражала – да и попробовала бы возразить!
Как многие домовихи, решения она принимала быстро. Если Трифон Орентьевич берет с собой жену, а Евсей Карпович этим даже доволен, так не увязаться ли и ей следом?
– Стало быть, Трифон Орентьевич маленьких домой отвезет и мешок привезет, а мы с тобой, Маланья Гавриловна, будем в дорогу собираться, – сказала она. – Путь неблизкий, надо как следует набить заплечные мешки и раздобыть побольше денег, да и иного, что на обмен пойдет. Евсей Карпович, ты много знаешь, чем можно с гремлинами воевать? Что их проймет?
– Ну…
Вот именно этого норовистый домовой дедушка и не знал. Трифон Орентьевич мог сообщить только то, что на них действуют сильные слова, но где же такие слова взять? Не ехать же в далекую Америку, которой, может, и вовсе на свете нет, не искать же индейских колдунов, сумевших эти самые слова подобрать…
Поразмыслив, решили: если домовые побаиваются огня, то и гремлину не понравится, если ему штаны подпалят. Нужны, выходит, спички и зажигалки, а где их взять? Само слово «спичка» молодежи было уже непонятно. Зажигалки были у тех, кто курит, но курильщиков осталось немного – Евсей Карпович помнил странные времена, когда мужчина или женщина без сигареты казались очень странными, Трифон Орентьевич этих времен почитай что не застал, а Арсюшка с Гордейкой как-то раз нашли сигаретный бычок, но старших об этой вонючей штуке спрашивать побоялись – нашли-то они его во дворе у мусорки, куда ходить им мать запретила.
