Нейролог. Первым делом нужно искать в лимбической системе. В нее входят те участки мозга, которые контролируют гормоны, например гипоталамус; структуры, контролирующие память, например гиппокамп, и участки, отвечающие за возбуждение, например поясная кора. Можно также добавить амигдалу – она имеет отношение к страху; прилежащее ядро – оно отвечает за вознаграждение; орбитофронтальную кору – она подавляет поведенческие реакции.
Руби. Слова очень звучные, но я ничего не поняла. Туптен, объясни понятнее, пожалуйста!
Монах. Хорошо. Эмоции – это просто мысли со включенным звуком. Почему они у нас есть? Иногда эмоции дают нам понять, кто мы такие и что заставляет нас реагировать так или иначе, а бывает, что они негативны и заставляют нас страдать и мы не понимаем, как их отпустить. Точно так же, как и в случае с мыслями, мы можем научиться просто наблюдать эмоции, как положительные, так и негативные, не удерживая их и не думая, что они целостны и реальны.
Руби. Но, чтобы мы смогли растолковать их себе, эмоции должны как-то проявляться в нашем теле физически. Если мы чувствуем жжение в груди, как понять, любовь это или выброс кислоты из желудка? (По мне, так ощущения совершенно одинаковые.) Когда я познакомилась с Эдом, то не знала точно, встретила ли своего единственного, судьбой предназначенного, или переела маринованных огурцов. Или вот возьмем спазм в животе: тут тоже сразу не разберешься, страх это или живот схватило, и что делать – вызывать полицию или бежать в туалет? Поэтому меня интересует, в чем физическая разница между приступом изжоги и приступом влюбленности? Как их отличить?
Нейролог. Они перекрывают одно другое. Эмоциональная боль активизирует те же центры в мозгу, что и физическая. Когда у тебя возникает эмоциональное ощущение страдания, то мозг реагирует на него так же, как на физическое повреждение. Когда твои чувства задеты и ты ощущаешь, будто тебя ударили в живот, то мозг реагирует, как если бы тебя физически ударили в живот.
Руби. Ну а как насчет счастья?
Нейролог. Тело и мозг сильно реагируют на негативные события, но куда слабее реагируют на счастье и радость. Это грустно, потому что, когда ты счастлива, то, как правило, не замечаешь этого, а вот когда ты задета, то ни о чем другом думать не можешь.
Руби. Тогда получается, что при оптимальных условиях счастье должно быть нашим естественным и нормальным состоянием, незаметным фоном. Если нам плохо, мы ощущаем сигнал тревоги. Может быть, эмоции сигнализируют нам о нарушении равновесия? Мы склонны чувствовать какие-то ощущения в определенных местах, когда расстроены, но местоположение счастья не определишь – оно ощущается как-то более общо, словно это естественное состояние.
Руби. Я могу определить, где у меня счастье. Ощущение, будто грудь пьет шампанское. И пузырьки, пузырьки поднимаются!
Нейролог. Каким местом у тебя грудь пьет шампанское и пузырится?
Руби. Фу, скверный мальчишка, во всем видит пошлый подтекст! Чем выше интеллект, тем больше тяга к шуткам ниже пояса! Туптен, а ты о чем подумал, когда я сказала «грудь»?
Монах. Я все еще думаю о маринованном огурце, который тебя мучил при встрече с Эдом.
Руби. Туптен, вернись к нам. Как ты думаешь, в чем заключается счастье? Только не говори, что в маринованном огурце.
Монах. Возможно, нам стоит пересмотреть свое представление о сути счастья и дать ему новое определение. Многие считают, что счастье – это какая-то вспышка, для которой нужна искра, спусковой механизм. Но такая зависимость приводит к тому, что люди начинают цепляться за то или иное, слишком привязываются к чему-то. Из-за этого у нас ощущение, будто нам всегда мало, а потом приходит и разочарование. Вместо этого, по-моему, нужно стремиться к состоянию стабильного внутреннего довольства и покоя, для которого не требуется искры и катализатора. Нужно такое ощущение, которое с тобой всегда, постоянное, фоновое.
Руби. Можно ли прекратить цепляться?
Нейролог. Но разве мы как общество не поощряем и не вознаграждаем себя за это цепляние? Оно показывает, что ты амбициозен и целеустремлен. Когда привычка постоянно получает вознаграждение, от нее потом трудно отказаться. В нашем обществе укоренился миф, что высокие достижения ведут к счастью – укоренился потому, что мы попросту игнорируем все случаи, когда достижения к счастью не приводят.
Монах. Причина, по которой люди стремятся добиться успеха, – в том, что они хотят обрести счастье. Так почему просто не вырезать серединку и не быть счастливым?
Нейролог. Вообще-то, достижения и впрямь приводят к прогрессу, но лихорадочное стремление к достижениям способно довести человека до выгорания. Трудно сказать, стоит ли платить за достижения такой дорогой ценой. Взглянем, например, на профессионального футболиста, который выкладывается на полную катушку. Вот он молод, он прямо-таки повелитель мира, он герой школы. У нас в обществе принято на таких парней молиться. Недавно в журнале «Нью-Йорк Таймс» была большая статья на эту тему, и я прямо подскочил и завопил, когда ее увидел. Неврологи давно об этом говорят, но нам казалось, что никто нас не слушает. «Таймс» напечатал несколько фотографий мозга игроков из Национальной футбольной лиги, то есть снимки-томограммы игроков высшего разряда. Ученые сделали томограммы ста одиннадцати футболистам, и у всех, кроме одного, были выявлены признаки значительных повреждений мозга, потому что все игроки неоднократно получали сотрясения мозга! Эти ребята лупят друг друга по башке с такой силой, будто влетают в кирпичную стену на скорости 60 километров в час. Эти повреждения мозга проявились в изменении личности, депрессии, разводах, а в некоторых случаях даже в самоубийствах. Такова цена за несколько лет заоблачного успеха, который, как мы полагаем, должен принести спортсменам счастье. Но давайте начистоту: стоят ли несколько лет счастья последующих десятилетий страданий? Сколько вообще стоит платить за успех?
Монах. Об этом я и говорю: такие высоты даются слишком дорогой ценой. Но благодаря осознанности можно обрести спокойное, подлинное умиротворение.
Руби. Кто-нибудь из читателей непременно спросит: почему этот Монах все время рассуждает об осознанности?
Нейролог. Он и правда слегка ею одержим…
Руби. Да, у него все разговоры приводят к осознанности. Вечно о ней толкует. Иногда я выхожу утром из спальни, а он сидит с закрытыми глазами, и я спотыкаюсь об него как о придорожную тумбу… Аш, будь у тебя выбор – быть Нейрологом или понять, что такое осознанность, ты бы что из этого выбрал? Ум или душевный покой?
Нейролог. Думаю, я бы выбрал душевный покой. Но это непросто, потому что я вырос с комплексом стремления к достижениям. Родители всегда ожидали от меня великолепных достижений. Когда Туптен впервые попробовал поучить меня осознанности, мне показалось, что достичь ее безумно трудно. Поначалу вроде бы все получалось, но потом, неизвестно почему, я впал в подавленное состояние духа. Не знаю, почему и отчего. Потом у меня отчаянно заныла спина и мне мучительно захотелось пошевелиться – то есть прекратить медитировать на осознанность. Потом я почувствовал себя неудачником, потому что Туптен может преспокойно сидеть неподвижно и медитировать, а затем я почувствовал себя неудачником из-за того, что я неудачник.
