Руби. Но твои слушатели-спортсмены могли бы добиться двойного эффекта, если бы занимались осознанным движением.
Монах. Совершенно верно, существуют способы, благодаря которым при помощи тела можно тренировать сознание.
Руби. В результате получив и просветление, и накачанные мышцы. Ну, Деми Мур, кто победил?
Упражнения, которые помогут вам натренировать осознанность с помощью физической активности, ждут вас в главе 11.
Глава 5
Сострадание
Есть такое выражение: «Если в тебя выстрелили стрелой, просто вытащи ее». Неважно, кто стрелял, почему и выстрелят ли в тебя еще раз. Просто вытащи стрелу. (Это я так понимаю сострадание к себе.)
Приступая к этой главе, я чувствую себя очень странно. У меня особые отношения с состраданием. Сложные. Причина тому – моя депрессия и то чувство стыда и отвращения к себе, которые она с собой приносит. Возможно, причина в том, что я склонна клеймить себя больше, чем окружающие клеймят меня. Я корю себя за то, что слишком потакаю себе, в то время как у других людей полно куда более серьезных проблем. Мне приходится напоминать себе, что самоуничижение и вообще подобные мысли – признаки болезни. Биолог Льюис Вольперт пишет: «Мысли играют в депрессии ту же роль, какую опухоль играет в онкологическом заболевании». Но, пока я отбываю срок во тьме, эти вредоносные мысли кажутся мне обоснованными и реальными. Потому-то так сложно ощутить сострадание к самой себе, не говоря уже о сострадании к другим.
О себе любимой
Я писала эту книгу и одновременно ездила в писательское турне со своей предыдущей книгой. Оно заняло у меня целый год. Я люблю писать в поезде, во время долгих поездок, мне там наконец-то удается сосредоточиться (а когда надоест, всегда можно поглазеть в окно и посчитать коров). Дома мне не работается – там сплошные отвлекающие факторы.
В полночь 7 февраля 2017 года я ехала в такси с вокзала Виктория и писала книгу на заднем сиденье машины. Через два часа, дома, осознала, что ноутбука при мне нет. И в ужасе вспомнила, что при выходе из такси чемодан был застегнут не до конца и ноутбук, скорее всего, выскользнул.
Маленькое отступление: во время моих самых сильных приступов депрессии, а их было несколько, компьютеры мои ломались вместе со мной. Возможно, это и совпадение. Они или зависали и больше не перезагружались, или, что бывало не раз, я проливала на них напитки, и починить их не удавалось. В предыдущей книге я написала о сильнейшем приступе депрессии, который накрыл меня несколько лет назад в Америке – а одновременно с ним случилась и поломка компьютера. На какие кнопки я ни жала, он не оживал. Разве что на мониторе возникали редкие вспышки, точно пролетал НЛО.
В то время мы с компьютером совершали турне по США, рекламируя мою позапрошлую книгу. Реклама и турне шли туго, главным образом потому, что у человека, отвечавшего за организацию, явно не хватало в голове винтиков. В конечном итоге меня занесло в подсобное помещение большого лос-анджелесского магазина, торгующего витаминами, на интервью, которое брал у меня некий лысый тип с тремя волосинами, зачесанными на лоб. Единственное, что его интересовало: верю ли я, что зелень излечивает рак? (По-моему, мою книгу он не читал вообще.) Он был одним из трех журналистов, которых раздобыл мой чокнутый агент. Точнее, агентша. По-моему, кстати, она книгу тоже не читала. Следующей с вопросами подошла дама лет восьмидесяти – она обо мне слыхом не слыхивала – и спросила, есть ли у меня рецепт бараньих отбивных. (Возможно, решила, что я повар.) Итак, я была вдали от дома, в Америке, на пике душевного расстройства, да еще со сдохшим ноутбуком. Все свободное время я металась по мастерским ремонта компьютеров, но ни один ремонтник не сумел помочь моей беде.
Поэтому, когда я посеяла ноутбук в такси, это событие всколыхнуло во мне воспоминания об острой депрессии. Ну а стоит разбудить чудовище, как оно плотно поселяется у меня дома. Я позвонила в стол находок при службе такси, но толку было – как в черную дыру названивать. Я отправилась в ближайшую контору «Apple» и упросила их связаться с «iCloud» и объявить всем, что заплачу немалые деньги, если мне найдут мои несохраненные документы. В конторе на меня посмотрели с жалостью. Я чувствовала, что разваливаюсь.
На следующий день я получила электронное письмо от незнакомки, которая сообщала, что нашла мой ноутбук. Она купила его на уличном рынке. Включила и, похоже, увидела, что фоном рабочего стола – моя фотография в компании далай-ламы. (Яснее ясного, от этого Будда пробудил в ней совесть!) Как бы там ни было, я попросила у нее о встрече, чтобы скопировать свои документы, а компьютер пусть оставит себе, раз уж купила. Мы встретились в художественной галерее, где дама работала. Галерея оказалась в шести минутах ходьбы от моего дома. Я предложила ей денег, но дама сказала, что хочет лишь вернуть мне ноутбук: «Если я возьму деньги, получится плохая карма!» Я ушам своим не поверила. Все думала: «В чем тут подвох?» По природе своей я циник, мне кажется, будто люди ничего даром не делают. И бесплатного сыра в мышеловке не бывает. Но дама настаивала не только на том, чтобы безвозмездно вернуть мне ноутбук, но и хотела вручить мне в подарок два произведения искусства из своей галереи. И еще попросила поздороваться с их автором, ее мужем-художником, по телефону. (Я попросила у него разрешения записать наш разговор.) Художник сказал: «Возможно, так было предопределено судьбой: чтобы вы потеряли ноутбук, а я передал вам это послание. Вы честны и пишете правду. Я обожаю вас и все, что вы делаете, Руби. А теперь ступайте и прекрасного вам дня».
Чудовище-депрессия отступило, а я пересмотрела свои мрачные пессимистические воззрения на природу человека: если кто-то сделал для тебя что-то хорошее, это далеко не всегда подвох. Вот с таким переломом в сознании благодаря этой истории я и засела за главу о сострадании. Теперь мне легче писать это слово, и сострадание для меня уже не такой больной вопрос!
Сострадание: что это такое?
Итак, что означает «сочувствие» и давно ли появилось это понятие? Отвечаю: давным-давно. Примерно миллион лет назад наши предки были куда чувствительнее, чем мы. Да, если у кого из них крали жену, он бы пронзил похитителя копьем, но в то же время они всем племенем заботились о больных, стариках и детях. (Разве не мечта – целая деревня нянь?)
Сострадать не означает просто послать другому человеку открытку с котиком, который утирается платочком. Это скорее проходит по категории «жалость» или «покровительственное отношение». Умеющий сострадать прежде всего ощущает боль другого человека, а затем стремится облегчить эту боль, как-то помочь. В сострадании главное – именно душевное движение помочь, а не просто поплакать вместе. Сострадая, ощущаешь порыв пойти и принять меры, чтобы другому человеку стало легче. Если мне плохо, а ты ощущаешь, как мне плохо, и тебе плохо так же, как мне, ситуацию это не изменит. Да и чем ты поможешь, если тоже страдаешь? В данный момент нужно, чтобы ты помог мне справиться с проблемой. Кроме того, нередко мы хватаемся за любую возможность носиться с чужой болью не из деятельного сострадания, а по причинам вредного для нас характера: тем самым мы отвлекаемся от своих проблем. То есть сосредоточиваемся на чужих, чтобы не решать свои.
