Уилсон и Лоу застали в кофейной группу молодых людей, которым Гарри рассказывал об утреннем поединке. Заметив Уилсона, он прервал рассказ и, подойдя к старику, сказал:
— Вам, вероятно, будет приятно услышать, сэр, что противник ваш чувствует себя хорошо. Врач меня уверяет, что он выйдет из дому не позже, как через две недели.
— Очень рад слышать, сэр Гарри. Я хотел только нанести ему царапину, честное слово, ничего более.
— Охотно верю, сэр. Я только что рассказывал этим джентльменам, что жизнь Чарли была в ваших руках. Со своей стороны, я удостоверил ваше достойное поведение в этом деле. Ваша храбрость никогда не была под сомнением, но не думаю, чтобы кто-либо из нас мог выказать подобную сдержанность при таком вызове.
Затем Гарри предложил Джону ещё попытать счастья в игре.
— С большим удовольствием, — ответил тот. Товарищи отправились в игорную залу, оставив Уилсона за чтением «Летучей Газеты». Не прошло и часа, как они возвратились, и Гарри воскликнул:
— Мистер Лоу прибавил ещё тысячу фунтов к нашему капиталу.
— Если вы пойдёте таким путём, то быстро разбогатеете, — сказал насмешливо Уилсон. — Но мне такой путь не нравится.
Все трое вышли на улицу и направились к парку Сент-Джеймс. Когда они проходили через ворота, между домом Мальборо и дворцом, Уилсон сказал:
— Я не забыл своего обещания относительно герцогини, мистер Лоу. Я уже написал ей, прося позволения представить вас. Надеюсь, она не слыхала о ваших успехах в игре — репутация игрока не окажет вам услуги у герцогини.
— Не думайте, что игра — преобладающая страсть во мне, — ответил Лоу. — Это просто праздное развлечение, которому я предаюсь, когда скука одолевает меня. Я уже говорил, что с помощью расчёта, соединённого с некоторым уменьем и, прежде всего, хладнокровием, я почти всегда могу выиграть. Поэтому я мог бы очень скоро приобрести посредством игры большое состояние, если бы считал подобное занятие совместимым с достоинством джентльмена. Но я не хочу, чтобы меня считали счастливым игроком, по крайней мере, когда игра ведётся в таких маленьких размерах, как там, откуда мы только что вышли. Если я и буду игроком, то пусть ставки будут в миллионы, во всё богатство государства, а не тощие сотни, недостойные внимания. Я предполагаю начать такую игру, если сумею найти какое-нибудь правительство, которое окажется достаточно проницательным, чтобы доверить мне управление своими финансами. Вы улыбаетесь, мистер Уилсон, но мой план вовсе не фантастичен.
— Я ценю ваши слова. Но разве вы представите вашу систему лорду Годольфину как игру, рассчитанную на случайность?
— Все денежные сделки в больших размерах походят на то, что попросту называется игрой, — ответил Лоу. — Правда, известная часть должна быть оставлена на долю случая, хотя для предприимчивого и искусного игрока в действительности случайности не существует. Все финансисты, с которыми я до сих пор встречался, были слишком трусливы и недостаточно сообразительны, чтобы охватить сразу, целиком, этот огромный и сложный план. Они всегда видели трудности, которые существуют только в их воображении.
— Хотя я не финансист, — заявил Уилсон, — но мне кажется, что великая и широкая мера, которая хочет утроить или учетверить доходы народа, должна быть свободна от всякого упрёка в риске.
— Нет ничего в мире более надёжного и безукоризненного, чем мой план, — сказал Лоу. — И я думаю, что люди найдут его безошибочным. Я уверен, что он будет действовать прекрасно, и достигнутые результаты окажутся поразительны. Всякий, кто примет участие в нём, наживёт огромное состояние.
— Не забудьте, что я буду в нём крупным пайщиком! — воскликнул Гарри. — Напоминаю про ваше обещание.
— Извините меня, я немного повременю, пока не увижу, как будет действовать ваше предприятие, — заметил старый Уилсон.
— Так вы не наживёте состояния благодаря паям, — сказал Лоу.
Тем временем они достигли Молла, который был полон народа. Утомлённый прогулкой Уилсон занял место на скамейке, а Лоу сел подле него. Гарри покинул их, чтобы поговорить с некоторыми своими знакомыми. Когда он ушёл, Уилсон заметил тихонько своему спутнику:
— Я расскажу вам тайну о нашем друге. Он ухаживает за леди Кэт Ноллис.
— Я так и предполагал, — ответил Лоу. — И счастливым человеком будет он, если получит её руку.
— Он не получит её, и скажу почему, — отозвался старик. — Леди Кэт обладает всеми качествами, кроме одного. Она очень красива, мне ненужно этого говорить вам, очень любезна, как вы уже, должно быть, узнали, дочь одного графа и сестра другого. Но у неё один недостаток, который перевесит все эти достоинства в глазах Гарри, когда он узнает про него.
— Что это за недостаток? Скажите, ради бога! — воскликнул Лоу. — Она бедна?
— Теперь она получает ежегодно пять тысяч фунтов, но этого дохода она лишается, если снова выйдет замуж. Вот теперь вы и поймёте, почему сэр Гарри, который гонится за состоянием, отступится, когда узнает, в каких обстоятельствах находится эта женщина. Я думаю сделать ему намёк сегодня же утром. Вы увидите, как это охладит его страсть.
Вскоре Гарри присоединился к ним, и старик уже достаточно отдохнул. Все трое двинулись на прогулку к Букингемскому дому — большому зданию, которое примыкало к Моллу с запада и занимало место, где находится теперь дворец.
Пока они медленно прогуливались, со стороны Молла на дорогу выехала великолепная коляска Белинды. Уилсон остановил её и леди, выйдя на улицу, вместе с ними двинулись группой вперёд. Молл в то время был полон самыми знатными и светскими лицами. Богатство и разнообразие их одежды из бархата, шёлка и других драгоценных тканей способствовало великолепию картины. Но среди всей весёлой толпы, в которой находилось немало гордых красавиц, Лоу не мог найти ни одной, которая, по его мнению, превосходила бы прелестью двух дам, с которыми он шёл рядом. Уилсону удалось сказать наедине несколько слов Гарри, и с этой минуты произошла заметная перемена в отношениях молодца к леди Кэт. Презирая его поведение, Лоу стал уделять ей больше внимания, и она вскоре дала понять, что предпочитает его своему корыстолюбивому поклоннику.
Лоу в этот день обедал на Беркли-сквер. Присутствовал и сэр Гарри, так что образовалась большая компания обедающих. Уилсон постарался, чтобы леди Кэт и шотландец сели рядом. Вечером все отправились на собрание к леди Белхэвен, которое было великолепно устроено. Все заметили, что Лоу посвятил себя всецело леди Кэт, между тем как Гарри, желая показать, что бросил всякую мысль о ней, нашёптывал, что она и Лоу — очень подходящая пара. На следующий день Уилсон, исполняя обещание, повёз Джона к Мальборо. Герцогиня находилась тогда на вершине своей власти. Благодаря поразительному уму и властному нраву, она достигла полного господства над королевой Анной, и можно сказать, судьба всего королевства находилась в её руках. Хотя теперь ей было уже около сорока, её необыкновенно привлекательная наружность едва ли от этого потеряла. Осанка дамы была горда и величественна, поистине царственна. Приняла она Джона, которого представил ей Уилсон, чрезвычайно любезно. Довольная его наружностью и обращением, подчиняясь чарующему влиянию, которое он выказывал, когда хотел этого, герцогиня с интересом прислушивалась к тому, как Лоу излагает свой план, а когда он закончил, сказала:
