— Я решил вернуться к нашей первоначальной мысли. Он должен быть Королевским Банком, а вы — главным директором.
Этого только и желал Лоу — он ответил, что готов всякий раз, когда обратятся к нему, исполнять желания Его Высочества.
Глава XX. Бал в Опере и герцогиня Берри
В начале регентства, в Опере, составлявшей тогда часть Пале-Рояля, не устраивали балов. Но в голову шевалье Бульона пришла счастливая мысль вымостить партер театра досками, подняв его в уровень со сценой, так что получилось большое ровное место для танцев. Мысль эта была выполнена, к большому удовольствию регента, и с этих пор балы в опере стали его любимым удовольствием. Едва можно бы поверить, что эти балы, с участием высшей знати и прочих членов изящного и пышного двора, а также красивых женщин, наряженных в изысканные туалеты, освещались только обыкновенными свечами. Но это было так. Можно вообразить, как много блеска теряли наряды, как сильно страдали прелести одетых в них женщин от такого жалкого освещения
[68]! Присутствуя на одном из этих балов, которые во всех других отношениях были безупречны, Лоу тотчас заметил этот недостаток и решился отыскать средство уничтожить его, но держал свой план про себя, пока не представилось удобного случая. Это произошло, когда, после решительного успеха банка, он давал большой бал в Опере для регента и всего придворного круга.
Зная, что сделаны большие приготовления для приёма, придворное общество предугадывало приятную неожиданность, но было совершенно ослеплено при входе в большую залу для танцев и не могло удержаться, чтобы не противопоставить её блестящего вида прежней мрачности. Сотни восковых светильников в хрустальных люстрах заменили тусклые свечи, производя волшебное действие: весь блестяще освещённый театр, перевитый гирляндами роз и других цветов, был похож на огромный цветочный храм. Задние стены лож были великолепно украшены малиновым шёлком, сцена представляла собой очаровательную живую картину составленную для этого случая самим Ватто
[69]. Группы миловидных молодых пастухов и очаровательных пастушек, одетых в одежды из голубого шёлка, убранных лентами, с серебряными крючками, полулежали на мшистых скамьях под деревьями, парни ухаживали за деревенскими красавицами, не глядевшими застенчиво или сурово. Через минуту на сцену вошли деревенские музыканты и заиграли весёлую песенку, влюблённые пары поднялись на ноги и исполнили удалой пастушеский танец.
Таково было восхитительное зрелище, которое приветствовало регента, когда он вошёл. Рассматривая всё вокруг несколько минут, он затем выразил своё приятное изумление устроителю бала.
— Я уже давно считал вас волшебником, господин Лоу, но теперь уверен в этом, — сказал он. — Это очаровательная страна. Мои балы совершенно посрамлены. Но не стойте здесь со мной. Идите получать похвалы от всех ваших прекрасных гостей за устройство этих восковых светильников, благодаря которым все могут вполне показать свою красоту.
Главным среди принцев и знати, почтивших своим присутствием бал Лоу, был герцог Бурбон, обыкновенно называемый просто Герцогом, — потомок великого Конде
[70], глава совета регентства и, после самого герцога Орлеанского, наизнатнейшее лицо в королевстве. С герцогом Бурбоном была прекрасная маркиза де При, умная и хитрая женщина, забравшая его в свои руки. Обладавшая большим уменьем распознавать людей, госпожа При рано оценила замечательные финансовые способности Лоу и обратила на него внимание герцога. Кроме герцога, присутствовал принц Конти
[71], явившийся с маршалом Эстре и принцем Леоном. Затем пришли пять других герцогов: Сен-Симон, Гиш, Шольн, Антен и Ла-Форс. Присутствовали также все фаворитки регента, которые очень тщеславились своим великолепием.
Но мы охотно перейдём от них к старшей дочери регента, гордой герцогине Берри, бывшей тогда во всём блеске молодости и красоты. Хотя лицо принцессы, пожалуй, чересчур выдавало сладострастие, однако это выражение подходило к её величественному облику. Всякий раз, когда герцогиня двигалась, она привлекала к себе все взоры и своей благородной фигурой, и своей гордой осанкой. Бриллианты её были великолепны, она носила серьги, принадлежавшие раньше Анне Австрийской
[72]. За герцогиней Берри следовал шевалье Риом, с которым она тайно обвенчалась и который, очевидно, не мог удостоиться её внимания за свою красоту: Сен-Симон описывает его как «толстого малого, коротенького, одутловатого, который, благодаря массе прыщей, походил на нарыв». А нравом Риом походил на Петрушку. Следуя совету своего дяди, герцога Лозена, который говорил, что «французские девушки желают, чтобы с ними обращались, подняв палку», он сумел покорить свою властную жену.
