— В самом деле? — радостно воскликнул регент. — Я много думал о ней и очень хотел видеть её снова. Приведите её в мою каморку. Я пойду туда сейчас же и буду ждать её прихода с нетерпением.
Дюбуа удалился. Принц направился в свою каморку, которая была уставлена зеркалами, софами, креслами и люстрами, подобно зале во дворце, и закрывалась от взоров публики занавесами из малиновой камчатной материи. Обшивка стен была изукрашена очаровательными рисунками Ланкре и Буша. Словом, нельзя было представить себе более изящной комнатки. Здесь, однако, мы покинем регента и вернёмся в танцевальную залу.
К тому времени менуэт окончился. Прекрасная герцогиня, почувствовавшая небольшую усталость, села на стул, но не отпускала от себя своего кавалера. Они занялись разговором, который принял почти нежный оборот, как вдруг Берри заметила внезапную перемену в выразительном лице Ивлина и быстро обнаружила, что причиной была прекрасная молодая девушка, проходившая в эту минуту с аббатом Дюбуа. Уже давно Коломба заприметила Ивлина, хотя её присутствие на балу оставалось им незамеченным. С тоской, которой она не могла подавить, хотя скорей умерла бы, чем призналась в ней, наблюдала она за ним во время танца и заметила, как всецело он был очарован красотой герцогини. Она была ещё под влиянием этих тяжёлых чувств, когда пришёл аббат и сказал, что регент желает её видеть. Приказанию этому нельзя было не повиноваться, она пошла. Но её неприятное чувство усилилось, когда он провёл её мимо Харкорта и герцогини. Она настойчиво отворачивала свои взоры от них, но раскрасневшееся лицо показывало, как сильно она страдала. Когда Ивлин поймал её взгляд, он мог почти сказать, что происходило в её сердце.
— Кто это? — спросила принцесса быстро. — Вы её знаете?
Ивлин, который не имел причины скрывать это, вкратце рассказал всё, что знал об истории с Коломбой. Герцогиня, казалось, была заинтересована рассказом. Когда он кончил, она промолвила:
— Куда бы это она могла идти с аббатом Дюбуа?
— Они пошли в каморку регента, — заметила мадам Муши, одна из статс-дам, подслушавшая разговор.
Ивлин уловил странную улыбку, которой сопровождалось это замечание. Дрожь пробежала по его телу.
— Пойдём за ними! — сказала герцогиня, вставая со стула. Сделав знак Харкорту и госпоже Муши последовать за ней, она направилась к каморке регента. Тем временем Коломба и Дюбуа уже пришли туда. Введённая в небольшую гостиную, Коломба испугалась, так как нашла регента одного, но непринуждённость и любезность его обращения вернули ей спокойствие. Она заняла место, которое он ей предложил. Дюбуа оставался несколько минут, весело болтая, и помог ей успокоиться. Затем он извинился, что должен уйти, и удалился, сделав поклон регенту. Коломба тоже встала и попросила позволения удалиться.
— Нет-нет, мне вы не нужны! Оставайтесь там, где находитесь, — быстро крикнул Дюбуа.
— Я не могу расстаться с вами так скоро, — сказал регент беря её за руку и удерживая.
— Умоляю, Ваше Высочество, позвольте мне уйти! — воскликнула Коломба, встревоженная страстным обращением регента.
Видя, однако, что регент остаётся глух ко всем её мольбам, она обратилась к Дюбуа и сказала:
— Вы привели меня сюда, господин аббат: я желаю, чтобы вы и отвели меня к маркизе При, которая привезла меня на бал.
Дюбуа ответил притворным смехом и опять собирался уйти, как вдруг дверь отворилась и вошла герцогиня Берри в сопровождении Ивлина и госпожи Муши. При виде герцогини Коломба высвободилась от регента и прибегла к её покровительству.
— Что значит это насильственное посещение, мадам? — сердито воскликнул герцог Орлеанский. — Я приказал Пикару никого не впускать.
— Пикар не виноват. Мне хотелось войти, — ответила герцогиня Берри. — И я очень рада, что поступила так, — прибавила она, взглянув на Коломбу.
Глава XXI. Кэти Лоу
После освобождения Лаборда из Консьержери, несчастный и его дочь были приведены в отель Лоу на Вандомской площади, где для них было отведено помещение и всё было устроено для их удобства.
На редкость приятный нрав Коломбы и её предупредительность скоро доставили ей уважение леди Катерины Лоу, а с дочерью Джона она сделалась большой приятельницей. Кэти Лоу смотрела на неё совсем как на сестру. Оставшись у своего покровителя до полного восстановления своего здоровья. Лаборд, имущество которого было отобрано в казну, был назначен Джоном Лоу, имевшим очень высокое мнение о его способностях, на важную должность в банке. Тогда он перебрался в дом на улице Неве-де-Пти-Шан, но дочь не поехала с ним. Кэти Лоу не хотела и слышать об отъезде подруги. Впрочем, хотя Коломба и не жила вместе с отцом, они были почти неразлучны и виделись каждый день. Ничего не могло быть приятнее положения Коломбы. Лоу и леди Катерина обращались с ней с большим уважением, как с членом своего семейства. Она появлялась во всех комнатах, в которых они помещались, сопровождала их на многочисленные праздники и балы, куда их приглашали. Куда бы она ни приходила, её замечательная красота вызывала восторг. И многие добивались её благосклонности, но никому не удалось произвести на неё какое-либо впечатление: сердце её было уже отдано. Она часто встречалась с Ивлином Харкортом: молодой секретарь посольства был желанным гостем в доме мистера Лоу. Кэти обыкновенно присутствовала на их свиданиях и вскоре, благодаря своей проницательности, открыла их тайну. Иногда, наедине с Коломбой, она доставляла себе злое удовольствие, поддразнивая её молодым англичанином.
— Не находите ли вы его очень красивым, Коломба? — сказала она однажды после ухода Ивлина.
— Я и не думала о его красоте, но я нахожу его очень приятным и любезным, можно добавить, очень милым.
— А мне он скорее кажется скучным и неостроумным.
— Ивлин скучен и неостроумен?! — воскликнула Коломба. — Почему же вы смеётесь всё время, когда он бывает здесь?
— Мне хотелось посмотреть, будете ли вы защищать его... Почему вы покраснели, Коломба?
— Вы заставляете меня краснеть, говоря такие пустяки... Вот вам «Телемак»
[73], которого вчера дал папа. Прочтите мне главу.
— Вы желаете переменить разговор? Но прежде, чем я начну читать, позвольте задать вопрос: хотели бы вы жить в Лондоне?
— Жить в Лондоне? — воскликнула Коломба, снова покраснев. — Не могу вам сказать. Полагаю, это очень красивый город, но я никогда не думала о том, чтобы жить там.
