На другой день, часов в шесть утра, членам парламента было объявлено именем короля собраться в Тюильри на подушечное заседание к десяти часам. После некоторого колебания, они явились туда пешком, в своих пурпурных мантиях. Аржансон принял решительные меры, чтобы воспрепятствовать сопротивлению. Повсюду были наготове войска. Ещё до рассвета выступил полк гвардии. Каррузель
[76] и отель Субиз были заняты солдатами. Вероятно, благодаря этим приготовлениям и ужасу, внушённому решительным нравом Аржансона, спокойствие не было нарушено. Находясь в полном неведении относительно решений регента, члены парламента не могли не понять, по сумрачным взглядам своих сторонников, Ноайля и Агессо, по отсутствию герцога Мэна и графа Тулузского, по высоким креслам, предназначенным для пэров, и особенно по суровому торжествующему виду Аржансона, что против них направлен тяжёлый удар. Он скоро разразился. После речи, полной горьких оскорблений, произнесённой Аржансоном, восьмилетний король, стоя на троне, заявил парламенту, что ему желательно, дабы тот указ, на который они до сих пор отказывались дать согласие, отныне был занесён в его журнал. На это президент Мэм, вместе с полным составом парламента, поверглись ниц перед юным монархом и просили его дать им время для размышления. Но он был слишком хорошо научен своим дядей, чтобы выполнить их просьбу, и решительно отказал. Конец этой сцене положил Аржансон, который крикнул громким, повелительным голосом:
— Король желает повиновения, и притом немедленного!
И без дальнейших проволочек указ был занесён в журнал. Так совет регентства одержал полную победу над парламентом. Пэры и герцоги вновь приобрели своё право присутствовать на подушечном заседании сидя и с покрытыми головами, узаконенные Людовиком XIV принцы были лишены своих больших привилегий и сравнены в достоинстве с пэрами, высшее наблюдение над воспитанием юного короля было изъято из рук герцога Мэна и передано герцогу Бурбону. Не довольствуясь победой, регент наказал троих из самых упорных противников, сослав их в заточение на острова Св. Маргариты
[77].
После такого поражения парламента и падения своих недругов, Ноайля и Агессо, которые оба были удалены от двора, Лоу мог продолжать без тревог свою систему и ревностно взялся за учреждение Западной Компании, которое по необходимости ему пришлось отложить на время этого продолжительного столкновения. Компания составилась быстро и начала свои действия. Но прежде чем подробно остановиться на них, обратимся к другому весьма важному шагу, предпринятому регентом и его советником: то было обращение Главного Банка в Королевский Банк. Такое изменение было произведено не совсем правильно и под шумок. В Пале-Рояле регентом было собрано тайное совещание, состоявшее из главы совета регентства, герцога Бурбона, министра внутренних дел, герцога Антена и Аржансона. Новый канцлер уже начал питать тайную зависть к Лоу, когда обнаружилось, что шотландский финансист обладает в гораздо большей степени доверием регента, чем он сам. Ему было в высшей степени досадно видеть, что его склонили одобрить новый план, имеющий целью возвысить ещё более его соперника. Со скрытым неудовольствием прислушивался он к чтению заготовленного Джоном указа о том, что король возьмёт в свои собственные руки Главный Банк, переименовав его в Королевский Банк, вернёт деньги пайщикам банка и явится ответственным за все оставшиеся в обращении билеты на сумму в 59 миллионов ливров. Далее объявлялось, что, по верховной воле и желанию Его Величества, господин Лоу будет главным директором Королевского Банка и что в Лионе, Рошели, Туре, Орлеане и Амьене будут открыты отделения банка.
Герцог Бурбон, вообще весьма благоприятствовавший планам Лоу и надеявшийся на увеличение своих барышей с развитием системы, сразу утвердил указ. Так же поступил герцог Антен, бывший послушным придворным и, кроме того, имевший высокое мнение о способностях Лоу. Но Аржансон колебался и даже остался при особом мнении. Однако полуугроза со стороны регента, не выносившего теперь противоречий, подействовала на него — он, хотя и неохотно, дал своё согласие. Таким-то неправильным способом указ стал государственным законом, и Королевский Банк был учреждён.
Но Аржансон, хотя и уступил, был глубоко оскорблён, и с этой минуты Лоу начал испытывать его тайное, но решительное противодействие.
Книга вторая. Дутое величие
Глава I. Анти-Система
Королевский Банк, главным директором которого был назначен Лоу, открылся в бывшем отеле Мазарини. Это был огромный дворец, принадлежавший некогда знаменитому кардиналу того же имени, а позже переданный Императорской Библиотеке
[78]. Он находится между улицами Ришелье и Вивьен и заворачивает в сторону, по направлению к улице Пти-Шан. Позади великолепного дворца, со стороны улицы Вивьен, находился большой сад, обнесённый высокой стеной, посредине которой были большие железные ворота. Внутри дворца, кроме многочисленных богатых покоев, шла большая галерея, выстроенная кардиналом Мазарини параллельно улице Ришелье до улицы Пти-Шан, теперь она служит для хранения замечательного собрания печатных и рукописных сочинений, принадлежащих Императорской Библиотеке.
Здесь-то помещались правление и конторы Королевского Банка; доступ к ним был с улицы Вивьен, через вышеупомянутые ворота. В этом просторном здании, которое стоило Джону Лоу более миллиона ливров, можно было занять большие залы не только для Королевского Банка, но и для Западной Компании. Вход в правление и кабинеты Компании шёл через большой подъезд на улице Ришелье, над которым был водружён герб учреждения — образ старца-Миссисипи, опирающаяся на рог изобилия. По смерти кардинала Мазарини его великолепный дворец был разделён, и часть, предназначенная для Западной Компании, была известна под именем отеля Невера. Всё, связанное с обеими частями Системы, было поставлено на широкую ногу — главным директором было нанято громадное количество служащих. Сам он пользовался неограниченной властью над обоими отделениями, и порядок и точность всех действий свидетельствовали о превосходном управлении. Огромный, сложный механизм, который составляли вместе Банк и Компания, действовал точно и размеренно, как часы.
Совет правления Западной Компании состоял из тридцати директоров под председательством Лоу. Но всякий план исходил от Джона и ничто не делалось без его утверждения. Являясь только марионетками в его руках, директора, как и служащие, всегда были готовы исполнять его приказания. Выкуп паёв Главного Банка был произведён мистером Лоу удивительно выгодно для их владельцев: вместо того, чтобы быть обиженными этим распоряжением, лица эти имели полное основание быть довольными. 1200 паёв по 5000 ливров в каждом, которые составляли основной капитал Банка, были выкуплены правительством по нарицательной цене, и так как каждый на самом деле заплатил за свой пай не более 800 ливров, то прибыль оказалась огромной — не менее 4200 ливров на пай! До сих пор никогда ещё не бывало такой чрезмерной прибыли: этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание всех, кто слышал о таком чуде.
