— Сумасшедший капитан с Миссисипи, Ламот Кадильяк, — ответил Лаборд. — Он только что вернулся из Луизианы.
— А, в самом деле! — воскликнул Миль. — Мне хотелось бы послушать, что он говорит о колонии.
— Так я посоветовал бы вам воспользоваться настоящим случаем, ибо думаю, что вы не встретитесь с ним больше. Его подкупили братья Пари, чтобы распускать дурные слухи про колонию, с этой целью он и пришёл сюда. Но это последнее его появление в обществе.
С этими словами Лаборд поднялся и, в сопровождении Миля, направился к той части комнаты, где сидели Кадильяк и его друзья. Они выбрали стол, соседний с тем, за которым помещался Коссар с молодыми людьми. Не зная об опасности, неосторожный старый солдат начал повествование о своих невзгодах на Миссисипи и называл все блестящие описания Лоу относительно колонии баснями.
— Будьте осторожны, капитан! — сказал один из сидевших за соседним столом. — Здесь присутствует директор Западной Компании.
— Тем лучше! — возразил капитан громким голосом, обращая свою речь к Коссару. — Повторяю, все чудеса, которые вы слышали о Луизиане, изобретены мистером Лоу, чтобы заманить пайщиков.
— Что вы говорите здесь, месье, о господине Лоу? — воскликнул Коссар, вставая с места. — Прошу вас принять к сведению, что Я — друг господина Лоу и директор Западной Компании.
— Ну, так желательно, господин директор, чтобы вы услышали правду! Я, капитан Ламот Кадильяк, пробыл на Луизиане семнадцать последних лет и должен знать кое-что о стране. Я утверждаю, что пышные заявления господина Лоу — просто выдумки, предназначенные для обмана народа. Я служил у Антуана Кроза, когда этот мужественный человек пытался заселить страну, и, на мой взгляд, это предприятие окончательно потерпело неудачу. Несмотря на все уверения, было сделано очень мало. Сегодня мы слышим об отплытии из Бреста или Гавра кораблей, нагруженных товарами и многочисленными переселенцами, завтра — о прибытии другого флота, привёзшего миллионы с Миссисипи. И всё это — ложь!
— Вы заблуждаетесь, капитан, заблуждаетесь! — крикнул Коссар.
— Нет, господин директор, я не заблуждаюсь! Народ обманут этими россказнями. Несколько недель тому назад утверждалось, по словам самого Лоу, что устроена шёлкопрядильная мануфактура, на которой работают 12 000 женщин из племени натчезов
[84]. Очень правдоподобный рассказ! — прибавил он, подмигнув соседям, которые все расхохотались. — Очень правдоподобный! Я жил в этой стране и никогда не видел, чтобы и три сотни натчезок собирались вместе когда-либо.
— А что вы скажете о руде и слитках золота и серебра, открытых на Миссисипи и посланных на монетный двор для испытания? — воскликнул Коссар.
— Что я скажу? — дерзко переспросил Кадильяк. — Я отвергаю правдоподобность этого известия. Золотые и серебряные слитки могли быть посланы на монетный двор, но они добыты не на Миссисипи — там нет драгоценных металлов.
— Вы, может быть, станете утверждать, что там нет драгоценных камней — бриллиантов, рубинов, агатов? Может быть, вы дойдёте до того, что будете отрицать, что в Арканзасе
[85] находится большая изумрудная скала и что капитан Лагарп с отрядом в двадцать человек был послан, чтобы овладеть ею?
— Чистое хвастовство! Мне хотелось бы посмотреть на эту скалу но она существует только в воображении мистера Лоу. Слушайте внимательно, господа, и вы от меня узнаете истинную правду! Начну с того, что там нет красивых уроженок, готовых броситься в объятья колонистам, когда они приедут. Все женщины, молодые и старые, страшны — дикие во всех отношениях. Большая часть огромной области, орошаемой Миссисипи, представляет собой едва заселённую пустыню, болотистую и опустошаемую лихорадками, и много лет пройдёт, прежде чем можно будет её заселить и сделать плодородной. Таково, даю честное слово, настоящее состояние страны Миссисипи, о которой рассказывается столько чудес и выдумок. Теперь видите, господа, что за прекрасное обеспечение имеете вы, вложив ваши деньги в Западную Компанию!
— Ваши обвинения безосновательны, капитан! — воскликнул Коссар.
— Я могу подтвердить их доказательствами. Я слышал, когда уже вернулся обратно, что был выстроен великолепный город, названный Новым Орлеаном, в честь его высочества регента, но пока инженер Делатур только заложил фундаменты.
— Хорошо, но город будет выстроен! — крикнул Коссар! — И когда будет окончен этот великолепный Новый Орлеан, он станет одним из красивейших городов в мире. Удивляюсь, как это вы, отвергая все природные богатства Луизианы, не утверждаете, что Миссисипи не больше Сены?
— Великий Отец Вод изобличил бы меня во лжи, если бы я сказал это. Нет реки подобной Миссисипи.
Здесь Лаборд сделал знак Коссару и вышел из кофейни. Больше ничего не произошло в те немногие минуты, когда Кадильяк прихлёбывал свой кофе и вновь обратился к своим обвинениям. Коссар однако прервал его словами:
— Предостерегаю вас не давать слишком много воли вашему языку, милостивый государь!
— Ба! Я не из пугливых! Я буду говорить правду, не обращая внимания на последствия. Мой долг вывести из заблуждения народ и показать ему, как его одурачили.
В эту минуту в кофейню вошёл полицейский чиновник и направился прямо к столу, за которым сидел старый солдат. Подойдя, он взял его за плечо и сказал:
— Вы — капитан Ламот Кадильяк?
— К вашим услугам, месье.
Чиновник шепнул что-то на ухо ветерану.
— Арестован?! — воскликнул Кадильяк, поднимаясь на ноги.
Этот неожиданный случай произвёл большое смущение среди друзей Кадильяка, но они не пытались встать на защиту старого солдата. Группа же людей, сидевших за соседним столом, по-видимому, забавлялась этим происшествием.
— Прощайте, капитан! — крикнул Коссар насмешливым тоном. — Надеюсь, вы получите удобное помещение в Бастилии. Вы сумеете там выругаться досыта на досуге.
— Я предпочитаю быть посаженным в Бастилию, чем отосланным обратно на Миссисипи. Прощайте, господа! — сказал старик, оглядывая своих друзей. — Вы видите, как обращаются со старым солдатом, который проливал кровь за отечество и вся вина которого состоит в том, что он говорит правду.
— Прощайте, храбрец! До свидания, капитан! — кричали они, обнимая его и пожимая ему руку.
— Следуйте за мной, капитан! — воскликнул чиновник, желая прекратить это зрелище.
— Одну минуточку, месье, прошу вас. Я скажу своим друзьям прощальное слово.
