— Вы, Ваше Высочество, отгадали правду.
— Тогда будьте смелы! Ещё не поздно исправить ошибку. Господин Лоу наверняка может вывести вас из этого затруднительная положения.
— Я уверена, что он может, монсеньор. Для него будет достаточно одного слова, сказанного вашим высочеством.
— Тогда я скажу это слово, — любезно ответил регент. Коломба горячо поблагодарила его и вышла. А регент мысленно произнёс:
«Чёрт возьми! Досадно выпустить из рук такое прекрасное создание, но тот призыв, к которому она прибегла, непреодолим. Я должен спасти её от этого мужлана, хотя бы ценой того, что она достанется своему возлюбленному. Я обещал ей».
Затем, сделав знак Ивлину приблизиться, он очень милостиво обратился к нему и заметил, что за последнее время не видел его в Пале-Рояле.
— Я думаю, вы не избежали господствующей лихорадки, господин Харкорт, и целиком погрузились в игру на паи. Теперь играют все. Если вам везёт, вы можете сделаться таким же миллионером, как и господин Коссар.
— Очень мало шансов стать таким, монсеньор. Однако попытаюсь.
— Известите меня, как у вас пойдёт дело. И если вам понадобится совет, — прибавил он выразительно, — без колебания обращайтесь к господину Лоу. Я поговорю с ним на ваш счёт.
Ивлин признательно поклонился и отошёл. Поговорив немного с леди Катериной, регент закончил визит. Лоу торжественно проводил его до кареты. Перед тем как сесть в неё, регент обратился к нему:
— Если бы вам представился случай оказать услугу вашему соотечественнику, господину Харкорту, я просил бы вас не пренебречь им.
— Я был бы счастлив — я люблю его. Но, благодаря вашему доброму слову он имеет двойное право на моё внимание. Будьте уверены, я не забуду про него.
— Позвольте мне объясниться. Я хотел бы, чтобы он женился на Коломбе Лаборд.
— Но вашему высочеству известно, что она обручена с Коссаром. Её отец дал слово этому господину, он не может расстроить свадьбы.
— Но Коломбе противен супруг, избранный для неё отцом. Она сказала мне это сейчас.
— Право, монсеньор, Коссар очень хороший человек и будет для неё прекрасным мужем. Вы должны извинить меня. Я не могу тут вмешиваться.
— Прекрасно, тогда я принуждён взять это дело в свои руки, — сказал регент.
И сел в карету.
Глава IX. Молодой король и его воспитатель
Однажды, когда удивительная система Лоу достигла высшей точки своего развития, маршал Вильруа развернул пред юным Людовиком XV план Парижа.
— Для чего Вашему Величеству вздумалось посмотреть на этот план? — спросил Вильруа, видя, что молодой король внимательно рассматривает его.
— Я ищу улицу Кенкампуа, но что-то не могу найти.
— Вот она, государь! Этот узкий проулок, вьющийся между улицами Сен-Дени и Сен-Мартен, от улицы Обри-ле-Буше до улицы Медведей.
— Не может быть, чтобы он мог называться славной улицей Кенкампуа! Эта улица должна бы быть вдвое больше и быть вызолоченной.
— Весьма тонкое замечание, государь, — ответил старый придворный, кланяясь с улыбкой. — Бесспорно, улица Кенкампуа должна бы быть вдвое шире, чтобы вместить ту толпу людей, которая ежедневно наполняет её, а позолота вполне подходила бы к ней. Но составитель плана не виноват — улица начерчена точно. Она представляет собой тесный лабиринт в четыреста пятьдесят футов длиной и состоит приблизительно из сотни домов; некоторые из них очень стары, но все без всякой притязательности.
— Боже мой! Вы поражаете меня, маршал. Я думал, что это самая красивая улица в Париже.
— Но это самое многолюдное место во всей вашей великой столице, государь. Через руки лиц, бывающих на улице Кенкампуа, в течение дня проходит больше денег, чем во всей остальной части Парижа в течение недели. Но сама по себе улица заслуживает мало внимания. Она почти вся заселена евреями, маклерами, нотариусами, ростовщиками, менялами и лицами, подобными им. Многие из них теперь разделили свои квартиры и сдают каждую комнату, от чердака до погреба, за непомерную плату, за которую можно было бы нанять целый дом. Во всех этих комнатах поставлены конторки, за которыми совершаются дела. Некоторые банкиры, за недостатком помещения, выстроили вышки на крышах. Но прошу прощения у Вашего Величества: вам эти подробности должны показаться скучными.
— Напротив, маршал, они меня чрезвычайно заинтересовали. За последнее время я слышал так много об улице Кенкампуа.
— Это потому что в последние месяцы, с тех пор как необычайные финансовые предприятия господина Джона Лоу свели с ума весь Париж, эта улица стала такой известной, или, лучше сказать, столь примечательной. Впрочем, она всегда была хорошо известна — служила местопребыванием ростовщиков и лиц, ссужавших деньгами. Слово Кенкампуа, могу заметить, если Вашему Величеству угодно извинить меня за мелочность, происходит из латинского quinque pagi — пять сел: так назывались две-три деревушки в соседстве с Парижем. Отель, выстроенный помещиком в одной из этих деревень, дал имя этой улице. В последние дни царствования вашего дедушки, а моего государя и повелителя Людовика XIV, государственные билеты несколько потеряли доверие, и владельцы их стали стекаться на улицу Кенкампуа, чтобы сбывать бумаги. В то время улица по временам была очень оживлена, но это ничто в сравнении с тем, что она представляет собой теперь. Мне случилось быть там, когда сделан был первый выпуск паёв Компании Индий, и могу уверить Ваше Величество, это было чудесное зрелище. Живая река народа против воли носила меня, растерянного, оглушённого криками, из стороны в сторону. Исчезло всякое различие в положении и знатности лиц. Вельможи, титулованные дамы, лакеи, священники, карманные воры, всевозможные мошенники — все смешались в этой сумятице. С большим трудом, потеряв кошелёк и бумажник, выпутался я из толпы и нашёл убежище в банке Туртона, где принуждён был оставаться более часа. На другом конце улицы находится железная решётка, опускаемая по приказанию господина Машо, начальника полиции, с девяти часов вечера до шести утра. Как только часы пробьют девять, гвардейцы, стоящие на страже у этой решётки, ударяют в барабаны, и толпа вытесняется отрядом солдат. Без этой предосторожности это место никогда не было бы свободно. В том случае, про который я только что рассказал, все прилежащие улицы были заполнены каретами.
— Мне хотелось бы взглянуть на улицу, когда на ней будет такая толпа. Я обещал господину Лоу как-нибудь отправиться туда.
— Как видно, Лоу пользуется большим расположением Вашего Величества?
— Да, я его очень люблю. Мне всегда жалко, когда он покидает меня, — этого я не могу сказать больше ни о ком-либо из приближённых ко мне.
— Лоу очень приятный человек и очень искусный финансист, но я боюсь, что он внесёт большую смуту в государство.
— Вы совсем расходитесь во мнении с регентом, он говорит, что Лоу спас страну от несостоятельности и разорения. Наша казна была пуста, а Лоу наполнил её — так говорит регент. Торговля была мертва, Лоу оживил её. В деньгах ощущался недостаток, теперь они в изобилии. Многие подданные, прежде нуждавшееся и несчастные, теперь довольны и благоденствуют. Эти благодеяния, по словам дяди, даны народу Джоном Лоу. Если это правда, я должен быть чрезвычайно ему благодарен.
