«Этот проклятый искатель приключений достиг большего влияния на Его Величество, чем я предполагал, — подумал Вильруа. — Я должен постараться уничтожить его».
— Да, и есть люди, которые надеются, что такое благополучие, пожалуй, будет продолжаться, — прибавил он вслух.
— А каково ваше мнение? — живо спросил король.
— Я опасаюсь, что блестящий мыльный пузырь господина Лоу может лопнуть, государь.
— Вы несправедливы к Лоу Вы не знаете, что он может сделать. Дядя говорит, что он взялся заплатить государственный долг в пятнадцать миллионов.
— О, он наобещает что угодно. Но сумеет ли выполнить обещание?
— Да, я думаю, сумеет. И если он это сделает, я назначу его генерал-контролёром, по совету дяди.
— Даже если бы мистера Лоу можно было назначить на должность, занимать которую он не может по своей религии, из него получился бы посредственный министр финансов. Ваше Величество совершило бы ошибку, назначив его.
— По-видимому, вы враг Джона Лоу, маршал.
— Я не враг, но, признаюсь, не доверяю ему и считаю своим долгом предостеречь против него Ваше Величество.
— Моего доверия к господину Лоу нельзя поколебать. Но я хочу кое-что сказать вам. Регент желает, чтобы я устроил бал в Тюильри для знатной молодёжи.
— Чудесная мысль! Ваше Величество получит удобный случай увидеть будущих придворных своего двора. Я буду очень рад устроить это торжество. Я выработаю программу и представлю список тех, которые достойны чести быть приглашёнными, ведь только потомки знатных персон могут быть гостями Вашего Величества.
— Следует сделать два исключения — мадемуазель Лоу и её брат.
— Я не понимаю, государь... Я думал, что этот бал будет для знатных мальчиков и девочек.
— Вы поняли правильно, маршал.
— Тогда позвольте мне заметить, что мадемуазель Лоу и её брат не могут быть допущены.
— Позвольте мне, в свою очередь, заметить, что я уже пригласил их.
— Как? Пригласили? Опасаюсь, что этот поступок оскорбит ваших молодых знатных гостей, и я буду очень удивлён, если мадемуазель Лоу и её брат проведут весело этот вечер.
— Всякая обида, нанесённая им, будет обидой мне, и я, а также мой дядя регент, отплатим за неё, — ответил с достоинством юный король.
— Надеюсь, что ничего подобного не произойдёт государь — я всеми силами постараюсь не допустить этого. Но я не могу отвечать за других.
— Я сам позабочусь о своих гостях, — сказал Людовик раздражительно. — Если никто другой не захочет танцевать с мадемуазель Лоу, я буду танцевать с ней целый вечер; а регент, я уверен, найдёт даму для её брата.
«Возражения могут только рассердить его, я должен уступить, — подумал Вильруа. — Но бала не будет, это я решил».
— Желание Вашего Величества для меня закон. Когда мы должны устроить бал?
— Я с регентом определю день. Он сейчас придёт сюда с господином Лоу.
«Опять Лоу! — мысленно произнёс Вильруа. — Да провались он!»
— Тогда же, — продолжал молодой король, — я попрошу дядю взять меня на улицу Кенкампуа. Господин Лоу будет сопровождать нас.
— Как ваш воспитатель, государь, я сочту долгом сопровождать вас. Я не могу остаться.
— Я и не думаю ехать без вас, но со мной должен быть Лоу.
— Но государь, присутствие его будет совершенно излишним — я мог бы объяснить вам всё.
— Я не сомневаюсь в этом, но только господин Лоу, и никто другой, будет моим проводником.
Глава X. Миссисиписты
В то время в Париже не было Биржи, как в Лондоне и Амстердаме, где могли бы собираться купцы, торговцы, банкиры и иностранцы. Лоу намеревался выстроить её и с этой целью купил шесть больших домов на улице Вивьен, расположенной между садом отеля Мазарини и улицей Кольбера. Эти дома были разрушены и на их месте возвели великолепную постройку, которая должна была вмещать в себе Биржу и Почтамт, расположенный тогда на улице Бурдонне. Но это намерение не исполнилось. Так как Биржи не существовало, то не было и постоянных биржевых маклеров, а их дела выполняли банкиры, менялы, дисконтёры и нотариусы, жившие на улице Кенкампуа. За несколько лет перед тем, когда государственные билеты, лишившись доверия, продавались и покупались, здесь было устроено много дел подобного рода. Но только после учреждения Западной Компании и выпуска её паёв эта улица впервые стала приобретать значение Биржи. С возникновением Анти-Системы игроки удвоились в числе: и здесь-то вспыхнуло пламя игры, которое разгорелось потом с такой беспримерной силой. В это время игроки делились на две группы: одна поддерживала Лоу, другая — братьев Пари. Одно время, благодаря искусному руководству своих директоров, Анти-Система брала верх, и многие очень проницательные игроки предполагали, что Лоу будет побеждён. Но они не знали, с кем имеют дело. Ситуация совершенно переменилась, когда Лоу, соединив Восток с Западом, дал своей Компании гордое наименование Компании Индий. Тогда его удивительный гений стал очевиден, и противники нашли, к своему крайнему смущению, что не могут более соперничать с ним.
Выпуск 50 000 новых паёв, получивших название «дочек», произвёл необычайное действие. Подписка сразу заполнила эту сумму. Страсть миссисипистов (так называли игроков на улице Кенкампуа) покупать эти паи распалилась до того, что эти бумаги быстро удвоились в цене, совершенно затмив паи Главных Ферм. Решив покончить со своими соперниками, Лоу вскоре присоединил к огромным привилегиям, уже предоставленным Компании Индий, управление монетным двором, которое он купил у правительства на девятилетний срок за 50 миллионов. Это важное приобретение, которое имело целью усилить его могущество материально, дало ему возможность выпустить паёв ещё на 50 000, по 500 ливров каждый.
Выпуск этих паёв, названных «внучками», довёл миссисипистов до совершенного безумства: тогда-то, как мы уже передавали, большие толпы народа стали ежедневно стекаться на улицу Кенкампуа. Доведённые почти до отчаяния сторонники Анти-Системы пытались нанести Джону тяжёлый удар, представив к платежу огромное количество банковых билетов, собранных ими с этой целью. Но Лоу, предупреждённый об их намерении, издал указ, уменьшавший с этого дня ценность звонкой монеты, и злополучные заговорщики, среди которых были Аржансон и принц Конти, потерпели окончательное поражение. В негодовании на проделки врагов, Лоу приготовил быструю и суровую месть. Он предложил регенту взять в аренду все учреждение Главных Ферм и одолжить за это правительству 1 миллиард 200 миллионов под 3%, чтобы оно могло расплатиться со своими заимодавцами. Предложение было принято. Аржансон, с которым даже не посоветовались, был принуждён, к своему безграничному гневу и униженно, уничтожить договор, заключённый им с братьями Пари, и тем самым нанести последний, смертельный удар Анти-Системе. Торжество Джона было полным. По состоявшейся позднее сделке ссуда, данная государству, достигла 1 миллиарда 500 миллионов.
