— Судя по их именам, они, вероятно, ирландцы, а не англичане. Не помню, чтобы я слышал о них прежде. Ну хорошо, впустите их!
Тьерри поклонился и вышел, затем ввёл двух странных господ, поведение которых было так смешно, что величественный мажордом не мог сохранить своей обычной важности и поспешил удалиться, чтобы не рассмеяться им в глаза. Оба были одеты в расшитые, сплошь бархатные, кафтаны самой последней моды, с напудренными париками, в кружевных манжетах и галстуках, носили шпаги с рукоятками, усыпанными драгоценными камнями, застёжки из драгоценных камней и красные сафьянные ботинки. Но их неуклюжие манеры и глупые лица показывали, что они совсем не привыкли к такой роскоши. Лоу поглядел на них с удивлением и сначала даже с неудовольствием, но внезапно его лицо прояснилось, и недовольство сменилось улыбкой.
— Если только память не обманывает меня, мы встречались раньше, только при несколько иных обстоятельствах, сэр Теренс, — сказал он, обращаясь к первому из посетителей, которые всё ещё кланялись и шаркали ногами.
— Ваша милость правы. Обстоятельства были несколько иные.
Тогда мой приятель Пэт, я хотел сказать сэр Патрик, и я сам были бедными носильщиками, которые рады были, если им удавалось заработать крону, а теперь, благодаря вашему лордству, мы набили наши карманы банковыми билетами и в состоянии разъезжать в золочёной карете, с лакеями на запятках, так же великолепно, как и лорд-мэр Лондона. Помните, когда мы несли вас в кофейню Уайта, вы сказали нам, что можете научить нас сделать из одной гинеи сотню: ну и вот, теперь мы с несколькими гинеями нажили богатства.
— Очень рад вашей удаче, — сказал Лоу. — Пожалуйста, садитесь и расскажите всё, что случилось.
— Благодарствуйте, — ответил сэр Теренс. — Но сэр Патрик и я, мы не можем даже и думать о том, чтобы сидеть в вашем присутствии. Вашему лордству, должно быть, известно, что по всему Лондону в последние шесть месяцев стали трезвонить о ваших удивительных делах. Вот я и говорю товарищу: «Пэт, говорю, да не пить мне во век водки, если тот великий мистер Лаа, о котором так много говорят, не тот самый господин, которого мы носили. Ну, Пэт, говорю, я думаю отправиться в Париж и посмотреть на его милость: может статься, он научит меня, как нажить богатство». «Я поеду с тобой!» — говорит он. Сказать-то легко, а сделать трудно. Мы, пожалуй, и до сего блаженного дня валандались бы в Лондоне, но, к счастью, несколько знатных господ взяли нас с собой в Париж. Ну, словом, после нашего приезда, мы устроили складчину — 10 гиней. С такими-то деньгами мы отправились к мистеру Хопкинсону, английскому маклеру на улице Квинквагезимы, и купили у него пай: с этого и начали. Не прошло часу, как мы продали этот пай в сто раз дороже. Видим, везёт: мы и давай покупать и продавать целый день, и завтра, и послезавтра, и так целую неделю. И вот, у нас целая уйма денег! Всем этим мы обязаны вашей милости.
— Откуда, чёрт возьми, мы достали бы 200 000 ливров, если бы ваше лордство не устроили этой чудесной Системы — лотереи, в которой есть только выигрыши и нет пустышек. И вот, значит, сделавшись богатыми, мы устроились, как господа: купили это себе самые красивые одежды и самые лучшие парики, наняли большие комнаты в отеле на улице Сент-Оноре, завели большую золочёную карету и наняли кучера и двух лакеев. Чтобы выйти в общество, мы понажали на наши имена: мой друг — сэр Патрик, а я — сэр Теренс, всегда готовые услужить вашему лордству.
— Ей-богу, нас так переделывают все эти мусью, что и родные матери не узнали бы в нас своих сыновей! — воскликнул сэр Патрик. — Я собираюсь взять несколько уроков танцев и фехтования, и тогда моё воспитание будет закончено.
— Ну, мои добрые друзья, я очень рад вас видеть. Но самый лучший совет, который могу нам дать, — чтоб вы как можно скорей вернулись в Лондон.
— Луннен не годится после Парижа, — заметил сэр Теренс. — Мы знаем, где раки зимуют: отправляемся каждый день на улицу Квинквагезимы и зарабатываем несколько тысяч ливров. Это очень приятное занятие.
— Берегитесь некоторых маклеров, они не очень-то снисходительно поступят с вами в конце концов. Потерять состояние так же легко, как и нажить. И я ещё раз настоятельно советую вам удовольствоваться тем, что вы выиграли, и сохранить это.
— Такой совет странно слышать от вашего лордства: вы ведь свели всех с ума своими сделками.
— Ну если вы очутитесь в затруднительном положении, то обратитесь ко мне. Постоянно будьте настороже: Париж теперь кишит мошенниками и проходимцами. А теперь, друзья мои, — прибавил он, касаясь рукой колокольчика, — вы должны извинить меня: мне нужно позаняться многими важными делами. Очень рад, что увидел вас, и буду счастлив видеть вас снова.
— Мы не замедлим явиться в другом подходящем случае.
Тут явился мажордом, и оба рыцаря святого Патрика, с многочисленными смешными поклонами, удалились.
Глава XII. Новый кучер и ещё старые друзья
Лоу ещё усерднее занялся своими бумагами, но ему не пришлось оставаться долго в покое. Тьерри явился снова и сказал:
— Кучер Ипполит просит позволения поговорить с монсеньором.
— Чёрт возьми! Что ему нужно? Отошлите его к моему управляющему господину Блану.
— Может быть, монсеньор будет настолько добр, чтобы принять его? Вероятно, он собирается просить о какой-нибудь милости.
— Да, о большой милости, монсеньор, — добавил кучер, который прошёл за Тьерри в комнату.
— А, вы здесь, Ипполит! — воскликнул Лоу. — Подойдите, мой друг, и скажите, что вам нужно? Но вы пришли в простом платье?
— Я пришёл просить вас, монсеньор, оказать мне великую милость и дать расчёт.
— Дать вам расчёт! Нет-нет, мой друг! Я вполне доволен вами, так же как и леди Катерина, — вас очень любят моя дочь и сын.
— Я всегда старался, чтобы вы были довольны, монсеньор, и горжусь, что мои малые услуги оценены.
— Так на что же вы сетуете?
— Я не жалуюсь ни на что, монсеньор, боже сохрани! Я не мог иметь лучшего и более щедрого хозяина. Я хотел бы скорее служить вам, монсеньор, чем самому регенту.
— Так почему же вы хотите уйти от меня? Я могу сказать без преувеличения, что вы — лучший кучер в Париже. Вам, может быть, нужно больше жалованья? Так мы сойдёмся.
— Монсеньор, повторяю, мне очень жаль уходить от вас. Дело в том, монсеньор, что я одолжился одним листком в вашей книге. Ну и мне очень повезло в игре на улице Кенкампуа: я уже в состоянии теперь иметь собственную карету.
— Тьфу ты! Так бы и сказали. Но если вы уходите сию же минуту, как мне быть с кучером?
— Монсеньор, я уж позаботился о преемнике. Угодно вам будет посмотреть на него?
Так как Лоу кивнул головой, он пошёл к двери и ввёл двух рослых молодцов, очевидно занимающихся тем же делом, как и он.
— Вот это — Огюст, монсеньор, — сказал он, указывая на ближайшего из них. — Он прожил четыре года у герцога Бульона. А этот молодой человек — Андре: он служил у принца Субиза. Смело могу рекомендовать их обоих.
