Но эти и подобные столкновения редко влекли за собой неприятные последствия. Все были слишком заняты делами, чтобы вступать в перебранку или объяснения. Среди толпы Ивлин заметил несколько лиц, наживших, благодаря Системе, огромные богатства, а именно: старого банкира Самуила Бернара: Антуана Кроза, о котором мы говорили выше; господина Фарже, бывшего простого солдата; сьера Андре, сколотившего ни более ни менее как 60 миллионов; господ Ле-Блана и Де-ла-Фея, наживших по восемнадцати миллионов.
Ивлин уже закончил свои наблюдения над различными группами, которые мы описали, когда к нему направился высокий, стройный слуга в богатой ливрее. То был Тьерри.
— Леди Катерина находится в доме на другой стороне улицы, как раз напротив вашего места, сэр, — сказал мажордом. — Заметив вас в толпе, она послала меня сказать, что будет рада видеть вас. Могу ещё сказать, — прибавил он тихо, — что через несколько минут ожидают прибытия Его Величества.
Ивлин охотно принял предложение и быстро пересёк улицу, следуя за своим проводником.
Глава XVII. Торжество Джона и юный король
Дом, в который привёл Ивлина Тьерри, был самым большим на улице Кенкампуа и отличался от других некоторым архитектурным изяществом. Он немного отступал от улицы, куда выходили красивые окна и тщательно отделанные железные балконы.
У входа стояли на страже солдаты; но при первом слове Тьерри они пропустили Ивлина. При виде стражи, общее внимание направилось на окна. Однако в продолжение некоторого времени любопытство народа оставалось неудовлетворённым.
Наконец, у верхних окон появилась группа разодетых дам; некоторые из них, чтобы лучше видеть улицу, вышли на балконы. Тут была и леди Катерина Лоу; толпа, узнав её, разразилась бурными рукоплесканиями. С леди Катериной, кроме её детей, находились Коломба и Белинда.
Стало очевидным, что в доме должен находиться и сам Лоу, и крики толпы стали достигать его слуха. Так как он не отвечал, то возгласы всё возрастали, пока, наконец, вся улица не наполнилась несмолкаемым шумом. Крики стали столь громкими и настойчивыми, что Лоу уступил: он вышел на один из балконов первого этажа, который до сих пор оставался незанятым, и поклонился толпе. При его появлении все выразили знаки самого неистового восторга и радости, поднявшийся бурный крик пронёсся до другого конца Кенкампуа и был подхвачен массами народа, находившаяся на всех соседних улицах. По жестам Лоу было заметно, что он желает обратиться к народу с речью. Вскоре удалось достигнуть спокойствия. В краткой речи, которую он произнёс ясным и громким голосом, слышным на большом расстоянии, он благодарил всех за лестный приём и уверял, что ему не нужно лучшей награды за все усилия улучшить финансы королевства и расширить его торговлю.
— Моим стремлением было, — сказал он в заключение, — дать государству возможность заплатить долги, освободить народ от разорительных налогов, развить торговлю. И я горд при мысли, что мне, пожалуй, удалось достигнуть всего этого.
— Вы достигли, вы достигли своего! — кричали в ответ тысячи голосов. — Вы — спаситель страны, благодетель народа. Мы обязаны только вам одному нашим теперешним счастьем. Вы сделали всех нас богатыми и счастливыми. Франция долго не будет знать бедности и несчастий. Да здравствует монсеньор Лоу!
Никогда ещё Лоу не испытывал чувств, какие теперь кипели в его груди. Он вполне верил, что оказал стране неисчислимые благодеяния, верил тоже, что Система его будет прочной; он принимал эти знаки восторга, как должное, радуясь в душе такому торжеству. Его наружность в эту минуту вызывала всеобщий восторг. Величественная и гордая осанка, поразительно красивые черты лица, достоинство обращения — всё способствовало очарованию его речи. Восторг толпы был так беспределен, что, казалось, возгласы никогда не прекратятся. Лоу вторично поклонился народу. Клики возобновились.
— Господа! — произнёс он, когда шум несколько приутих. — Вы уже выказали мне больше похвал, чем я заслужил. Ваши приветствия должны теперь быть обращены к тому, кому они по праву принадлежат Чтобы возбудить в вас верноподданные чувства, которые, я уверен, живут в груди у каждого, мне следует объявить, что здесь присутствует юный король.
Едва только он произнёс это, как поднялись новые возгласы. Вся улица огласилась кликами: «Да здравствует король!» Лоу поклонился и ушёл с балкона. Вслед за тем, исполняя желание своих подданных, вышел на балкон молодой король. Его одежда из голубого атласа весьма красиво выделяла миловидную фигурку. С ним рядом находились регент и герцог Бурбон, а позади стояли маршал Вильруа и Лоу. Появление юного государя послужило знаком к новым возгласам преданности и верности. Ликование толпы достигло высшего предела, когда король вызвал вперёд Лоу и обратился к нему с несколькими словами, значение которых могли легко отгадать те, которые были свидетелями этой сцены. Но если бы оставалось какое-либо сомнение, то оно было рассеяно регентом, который воскликнул громким голосом:
— Господа! Его Величество желает всенародно поблагодарить господина Лоу за важные услуги, оказанные им государству и всей стране.
Рукоплескания стали ещё оглушительнее. Вся улица огласилась кликами:
— Да здравствуют король и монсеньор Лоу!
Любезно поклонившись всем и подав руку своему дяде, который стоял сейчас позади него, молодой король удалился с балкона.
— Надеюсь, Ваше Величество не раскаиваетесь в посещении улицы Кенкампуа, — заметил регент, подводя к креслу своего царственного племянника.
— Напротив, меня очень интересовало всё, что я видел и слышал. До этой минуты я не представлял себе, как высоко народ ценит господина Лоу. Что бы такое сделать, чтобы показать нашу благодарность за услуги, оказанные им королевству?
— Я посоветовал бы Вашему Величеству прежде всего передать в его руки всецело управление финансами, — ответил регент.
— Я сам хочу сделать это. Но мне говорил маршал Вильруа, что Лоу не может занимать должности генерал-контролёра.
— Затруднения могут быть устранены, государь. Я полагаю, что старания аббата Тансена, который взялся обратить его в католичество, окажут действие на господина Лоу — он откажется от своей ереси и вступит в лоно римской церкви. В таком случае, главное затруднение отпадёт: переход в ваше подданство будет, конечно, следующим шагом.
— Вашему Величеству следует сначала хорошо подумать, прежде чем дать обещание назначить на эту должность Лоу, — сказал Вильруа на ухо королю. — Повременим и посмотрим, как будет развиваться Система.
— Я уже вполне удовлетворён теми плодами, которые она принесла, — ответил Людовик. — Надеюсь, что аббату Тансену удастся выполнить своё доброе дело, дядя, — прибавил он, обратившись к регенту. — И тогда господин Лоу получит эту должность.
— Я должен сообщить Вашему Величеству, — сказал регент, что леди Катерина Лоу с сыном и дочерью находятся в верхних покоях этого дома. Может быть, вам будет угодно принять их?
