А Лева Рохлин? Лева Рохлин был из породы блаженных евреев и тоже одной из физико-математических звезд скромного акдалинского небосклона. Он тоже вполне мог бы подвизаться в столичной науке, но для этого кто-то должен был посадить его в поезд, в нужном месте ссадить, проводить в университет, сдать куда надо документы, получить в общежитии белье… Разговаривая с тобой, он всегда мечтательно улыбался кому-то за твоей спиной.
Оказалось, Лева умер. Когда начались все эти дела с суверенитетом, мать увезла его в Израиль и там немедленно скончалась, он остался абсолютно один в полной беспомощности и буквально через три месяца («На какие деньги? Наверное, от квартиры что-то осталось») вернулся в Акдалу. Полгода сидел без работы, жил у сестры – шестым в двухкомнатной квартире, – а потом внезапно умер, как будто ни от чего. Он, правда, всегда был какой-то одутловато-бледный, боялся воды. Мы его даже уже и не вышучивали… Но лекции по теорфизике читал, говорят, неплохо, мечтательно улыбаясь поверх голов. Время от времени подпрыгивая.
А как вообще пединститут? Подымай выше, он уже давно университет. Алма-Ата, то есть Алматы, прислала нового ректора – настоящий южный казах, селфмейдмэн, родился в каком-то Джамбульском, пардон, Жамбыльском ауле, окончил школу-интернат, Алма-атинский университет, защитил докторскую в Москве по национально-освободительному движению, в институте истории партии – показал, как ВКП(б) еще до революции помогала разрушать Российскую империю. Был депутатом, женат на сестре жены министра, связи имеет высочайшие, в приемной акима никогда не ждет – проходит прямо…
– Аким – это тот, кто теперь сидит в обкоме, – ввернула Аня. – У нас же никакой демократизации не было, вся номенклатура по-прежнему на высоких постах, только перетусовалась немного.
– Важна не перемена личности, а перемена структуры управления. – Вадим, однако, подковался… – Возможности войти в элиту у казахов сейчас резко расширились.
– Зато сама элита понизилась…
– Зато она своя. В университете сейчас три четверти казахов: на казахском отделении все казахи и на русском половина. Очень много из села.
– У кого есть деньги.
– А деньги – орудие демократизации. Их в отличие от родовитости в принципе может приобрести каждый.
– Блат, по-моему, как-то человечнее денег, – ностальгически вздохнул я. – Личность оказывает личности услугу и благодарности ждет от нее же. А деньги готовы служить каждому, они добра не помнят…
В старое доброе время дядя рассказывал мне, что блатников на истфак поступает примерно половина, но в основном за счет липовых справок о двухлетнем стаже: детям начальства их выдавали вместе с аттестатом. Дядя при этом всегда подчеркивал, что казахи (человек семь-восемь из пятидесяти) нисколько не уступают русским – только на физмате они послабее. Одно плохо – в аспирантуру выдвигают кого похуже.
А личный блат шел в основном через декана, напрямую к дяде частное лицо обратилось только однажды: приходи, мол, с женой ко мне на бешбармак.
Бешбармак… Нашел, чем удивить. Вот когда к дяде привел за ручку директора животноводческого комплекса сам уполномоченный областного КГБ, он повел себя уже не мальчиком, но мужем: немедленно выставил несчастному заочнику просимый зачет, особо оценив деликатность гебиста: вы не беспокойтесь, он обязательно все выучит. Восемь лет на Воркуте научили дядю уважать органы. Хорошо еще, что самое высшее начальство почти не докучало, отправляя своих отпрысков прямиком в Алма-Ату, а то и в Москву.
– Не расстраивайся, – заверила меня Аня. – Блат тоже берегут. Кто из какого жуза – это святое!
– А это, часом, не раздувают? Миф о всемогуществе блата, взяток очень уж выгоден неудачникам.
– Так сейчас вполне официально открыли платное отделение. А чтобы поступить на бесплатное, надо заплатить почти столько же, только не в рассрочку, а разом. Наша хорошая знакомая платила. Сейчас вообще идут разговоры о приватизации университета.
– Ты хочешь сказать, что если даже ты все блестяще знаешь…
– Теперь вместо экзаменов тесты, – с отстраненным объективизмом сообщил Вадим. – Одни и те же, их публикуют в «Учителе Казахстана». Требуется только пометить правильные ответы – и у нужных людей всегда помечено что надо. Это решает сразу несколько проблем – и открывает доступ малоподготовленным, и лишает возможности обжаловать: стопроцентно правильных ответов почти не бывает, а если ты набрал девяносто два процента, всегда можно сделать проходной девяносто три. У Генки Цая – он теперь, кстати, полковник по особо важным телам – начали тоже вымогать взятку. Он пришел на беседу с карманным диктофоном – правда, записалось плохо. Но достаточно хорошо, чтобы пойти с этим к ректору. Этот мудрейший человек все решил к обоюдному удовольствию. Хотя декан потом Генкиного сына все-таки прижимал.
– Этого декана даже арестовывали, в газете карикатура была: декан требует со студента холодильник. Но потом выпустили.
– Ректор специально на собрании выступал: обвинили честнейшего человека… Хотя сам на деканов покрикивает: он их хорошо кормит – иномарки каждый год меняют, двухэтажные коттеджи, все как положено. Зато с остальными исключительно вежлив – всегда с улыбкой, за руку… Как и учил Макиавелли, не наносит малых обид. Но в делах серьезных сразу объявил: незаменимых людей не бывает (и при нынешнем уровне образования и быть не может). Раньше у нас случалось, пугали администрацию: подам заявление! Но он два-три таких заявления немедленно удовлетворил – и все, больше не заикаются. Кто посильнее, по конкурсу перебираются в Челябинск, в Омск – их заменяют казахами. Стараются только из старых преподавателей выцарапать методичку, чтоб новые по ним так и чесали. Русских теперь уже нет даже в бухгалтерии, в отделе кадров, на всех ключевых постах: казаха возьмут, а русского нет. Зато все кандидаты наук теперь профессора, а не кандидаты доценты: проголосовали – и ты профессор. Свобода – нам теперь Москва не указ!
– Это будет какая-то планета обезьян – одна имитация цивилизации, – я не мог бы и подумать, что Аню это будет до такой степени заедать.
– Возможно, на первом этапе это не так уж важно. Мы ведь тоже доходили до идиотизма: позор, он не может решить квадратное уравнение!.. А зачем его решать? – Вадим не позволял себе опуститься до обывательских эмоций.
– А зачем шлепать столько юристов и экономистов? Два факультета! Сколько их нужно Казахстану?
– На первом этапе, вероятно, достаточно вовлечь как можно больше народу в цивилизованную жизнь, в частное предпринимательство. А качество дадут уже их дети.
– Щас! Если планку снизить, их детям будет вообще уже не на кого равняться. У меня в школе очень умные в математике казахские дети есть – ну и кого они в университете увидят? Если смотреть не на уровень знаний, а на национальность…
– А если смотреть не на национальность, а на уровень знаний, они никогда не выйдут из-под русского влияния. Было бы странно, если бы они заботились не о своем народе, а о нас.
