Сэдлер затолкал решетку обратно в печь и тряпками, которыми защищал руки, вытер со лба пот.
— Подносчики, приготовьтесь, — сказал Хорнблауэр. — Сейчас вам будет работа.
Взглядом испросив у Буша разрешение, он снова умчался на батарею, широкими, дерганными шагами. Буш пошел за ним, но не так быстро: сказывалась усталость. Глядя, как Хорнблауэр взбегает по скату, он вдруг подумал, что тот, не будучи так крепок физически, потрудился, пожалуй, поболее него. К тому времени» как Буш поднялся на платформу, Хорнблауэр снова наблюдал за первой шхуной.
— Палубы и переборки у нее, должно быть, жиденькие, — сказал Хорнблауэр. — Двадцатичетырехфунтовое ядро даже с такого расстояния должно пробить ее насквозь.
— Навесный выстрел, — добавил Буш, — может пробить ей дно.
— Может, — согласился Хорнблауэр и добавил: — сэр. — Даже после стольких лет службы на флоте он склонен был, если сильно задумается, пропускать это короткое, но такое важное слово.
— Она снова ставит паруса! — сказал Буш. — Собирается поворачивать.
— Буксирные концы они уже отцепили, — добавил Хорнблауэр. — Теперь скоро.
Он посмотрел на стоящие в ряд орудия. Все заряжены порохом, запальные трубки вставлены. Клинья вынуты, так что угол подъема максимальный, дула смотрят ввысь, словно ожидая, когда в них закатят ядра. Шхуна заметно приближалась. Хорнблауэр прошел вдоль пушек; руки у него за спиной беспокойно цеплялись одна за другую. Он прошел назад, повернулся и неровной походкой двинулся вдоль ряда — казалось, он не может стоять на месте. Однако, заметив, что Буш наблюдает за ним, он виновато остановился и заметным усилием принудил себя стоять так же спокойно, как и начальник. Шхуна ползла вперед, на целых полмили опережая второе судно.
— Можете сделать пристрелочный выстрел, — сказал наконец Буш.
— Есть, сэр, — тут же согласился Хорнблауэр. Казалось, река ринулась через прорванную плотину. Похоже, он заставлял себя ждать, пока Буш заговорит.
— Эй, у печи! — крикнул Хорнблауэр. — Сэдлер. Пришлите одно ядро.
По скату поднялись подносчики, осторожно неся на носилках светящееся ядро. Оно было ярко-красное, чувствовался даже исходящий от него жар. В канал ближайшей пушки забили мокрые пыжи, носилки с ядром установили вровень с дулом. Подталкивая пыжовником и прибойником, раскаленное ядро закатили в дуло. Послышалось шипение, повалил пар. Буш снова подумал, за сколько времени ядро прожжет пыжи и войдет в соприкосновение с порохом; несладко тогда придется тем, кто будет в это время наводить пушку.
— Выдвигай! — скомандовал Хорнблауэр. Матросы налегли на тали, и пушка прогромыхала вперед.
Хорнблауэр встал за пушкой, присел на корточки, сощурился и посмотрел вдоль нее.
— Правее! — Тали и рычаги повернули пушку. — Еще чуть-чуть! Довольно! Нет, чуть левее. Довольно!
К облегчению Буша, Хорнблауэр наконец выпрямился и отошел от пушки. С обычной своей несдержанной живостью он вспрыгнул на парапет и ладонью прикрыл глаза от солнца. Буш, со своей стороны, навел на шхуну подзорную трубу.
— Огонь! — скомандовал Хорнблауэр.
Шипение запала утонуло в грохоте пушки. Буш увидел в синем небе черную траекторию ядра. За то время, которое требуется для вдоха, она достигла наивысшей точки и пошла вниз. Странная это была линия. Казалось, она около дюйма длинной, постоянно убавляется сзади и постоянно прибавляется впереди, устремляясь точно к шхуне. Она все еще указывала на корабль (настолько скорость ядра опережает реакцию глазной сетчатки и мозга), когда Буш увидел всплеск, точно по курсу шхуны. Вода вновь стала гладкой. Он оторвал глаз от подзорной трубы и увидел, что Хорнблауэр смотрит на него.
— В кабельтове, — сказал Буш, и Хорнблауэр согласно кивнул.
— Можно открывать огонь, сэр? — спросил он.
— Да, приступайте, мистер Хорнблауэр.
Не успел он закончить, как Хорнблауэр снова закричал:
— Эй, у печи! Еще пять ядер!
Бушу потребовалось несколько секунд, чтоб понять смысл этого приказа. Вот оно что: неразумно одновременно приносить на платформу картузы с порохом и раскаленные ядра. Выстрелившая пушка должна оставаться незаряженной, пока не выстрелят остальные пять. Хорнблауэр спрыгнул с парапета и встал рядом с Бушем.
— Я вчера не мог понять, почему они все время стреляют по нам залпами, — сказал он. — Это снижает скорость огня до скорости самой медленной пушки. Теперь мне ясно.
— Мне тоже, — сказал Буш.
— Все пыжи на месте? — спросил Хорнблауэр у орудийной прислуги. — Точно? Тогда давайте дальше.
Ядра закатили в пушечные дула, они зашипели, снова повалил пар.
— Выдвигайте. Цельтесь. Канониры, цельтесь как следует.
Шипели ядра, пар валил из поворачиваемых пушек.
— Палите, как только наведете!
Хорнблауэр снова оказался на парапете, Бушу все было видно сквозь амбразуру бездействующей пушки. Пять пушек выстрелили с интервалом не более двух секунд, Буш в подзорную трубу видел траектории их ядер.
— Банить пушки! — приказал Хорнблауэр, потом громко: — Шесть зарядов!
Он спустился к Бушу.
— Одно упало совсем близко, — сообщил тот.
— Два довольно близко, — сказал Хорнблауэр. — Одно совсем далеко справа. Я знаю, кто это стрелял, и я с ним разберусь.
— Одного всплеска я не видел, — заметил Буш.
— Я тоже. Может, большой перелет. А может, и попали.
Матросы с картузами взбежали на платформу. Стоявшие у пушек с энтузиазмом схватили их, забили в пушки заряды, потом сухие пыжи.
— Шесть ядер! — крикнул Хорнблауэр Сэдлеру, потом канонирам: — Вставьте запальные трубки. Забейте мокрые пыжи.
— Она изменила курс, — сказал Буш. — Расстояние изменилось не сильно.
— Да, сэр. Заряжай и выдвигай! Простите меня, сэр.
Хорнблауэр поспешно подбежал к самой левой пушке — очевидно, она-то прошлый раз и стреляла плохо.
— Цельтесь как следует, — крикнул он со своего нового места. — Как наведете, стреляйте.
Буш видел, как Хорнблауэр присел на корточки возле пушки, а сам приготовился следить, куда упадут ядра.
Все повторилось: взревели пушки, прибежали подносчики с новыми картузами, тут же принесли раскаленные ядра. Только после того, как ядра закатили в жерла, Хорнблауэр вернулся к Бушу.
— Я думаю, вы попали, — сказал Буш. Он снова посмотрел в подзорную трубу. — Я думаю… Господи, так оно я есть! Дым! Дым!
Между мачтами шхуны появилось черное облачко. Оно быстро рассеялось, и Буш засомневался. Выстрелила ближайшая пушка, порыв ветра понес на него дым, закрывший на время шхуну.
— Черт побери! — сказал Буш, беспокойно ища, откуда было бы видно.
