— Я так понял, капитан, что его сиятельство вас представляет. Пройдите вместе с ним в приемный покой.
Хорнблауэр кивнул. Он гадал про себя, какой смысл Сент-Винсент вкладывает в слово «протеже». Шляпу Хорнблауэр держал в руке, и поспешно сунул ее под мышку, следуя примеру остальных.
— Идите за мной, — сказал Сент-Винсент. Вверх по ступеням, внизу караул, наверху еще один черный с золотом мундир, опять краткий обмен фразами. Лакеи в пудреных париках толпились у дверей. Прибывающих объявлял хорошо поставленный голос, сдержанный, но отчетливый.
— Адмирал досточтимый граф Сент-Винсент. Капитан Горацио Хорнблауэр. Лейтенант Энтони Брейсгедл.
Приемный покой пестрел яркими красками. Здесь были представлены все мыслимые мундиры. Пехотинцы в красном, легкие кавалеристы в мундирах всех цветов радуги, обшитых тесьмой, галуном и мехом, в плащах, сабли едва не волокутся по полу, тяжелые кавалеристы в высоких ботфортах, иностранцы в белых и зеленых мундирах. Грузный Сент-Винсент плыл среди них, словно боевой корабль среди яхт. Король сидел на стуле с низкой спинкой, похожем на трон, в маленьком парике перевязанном сзади лентой, и до удивления походил на свои портреты. За ними полукругом стояли люди в орденских лентах со звездами. Ленты были синие, красные, зеленые, через левое плечо и через правое — это кавалеры орденов Подвязки, Бани, св. Патрика — великие люди страны. Сент-Винсент с трудом склонился в низком поклоне.
— Рад вас видеть, милорд, рад вас видеть, — сказал король. — С понедельника не было ни минуты свободной. Рад, что все прошло хорошо.
— Спасибо, сэр. Позвольте представить вам офицера, отвечавшего за водную процессию.
— Пожалуйста.
Король посмотрел на Хорнблауэра. Глаза у него были голубые, навыкате, но добрые.
— Капитан Горацио Хорнблауэр, — сказал Сент-Винсент. Хорнблауэр попытался изобразить поклон, какой ему десять лет назад показывал французский учитель танцев — левая нога вперед, правая рука прижата к сердцу. Он не знал, как низко надо кланяться и как долго оставаться в согнутом положении. Наконец он выпрямился, чувствуя себя так, словно вынырнул из-под воды.
— Какого корабля, сэр? Какого корабля? — спросил король.
— «Атропа», двадцать два, Ваше Величество.
Лежа без сна всю предыдущую ночь, Хорнблауэр продумывал, о чем его могут спросить. Этот вопрос он предвидел и потому ответил почти без колебаний.
— Где она сейчас?
— В Детфорде, Ваше Величество.
— Но вы скоро выходите в море?
— Э… — этого Хорнблауэр не знал, но за него ответил Сент-Винсент.
— Очень скоро, сир, — сказал он.
— Ясно, — протянул король, — ясно.
Он поднял руку и, прежде чем произнести следующую фразу, потер лоб, демонстрируя безмерную усталость.
— Мой внучатый племянник, — сказал он. — Князь Эрнест — я не говорил вам о нем, милорд?
— Говорили, сир, — ответил Сент-Винсент.
— Как вы полагаете, капитан Хорнблауэр подойдет для того, что я задумал?
— Да, сир. Вполне.
— Стаж меньше трех лет, — задумчиво сказал король, разглядывая эполет у Хорнблауэра на плече. — Впрочем, ладно. Хармонд!
— Ваше Величество!
Из полукруга выскользнул человек с лентой и при звезде.
— Представьте капитана Хорнблауэра Его Княжеской Светлости.
— Да, Ваше Величество.
Голубые глаза короля ласково улыбались.
— Спасибо, капитан, — сказал король. — Исполняйте свой долг, как вы его исполняли, и ваша совесть всегда будет чиста.
— Да, Ваше Величество, — сказал Хорнблауэр. Сент-Винсент снова поклонился, поклонился и Хорнблауэр. Он знал, что не должен поворачиваться спиной к королю — почти единственное, что он знал о придворном этикете. Это оказалось не так уж трудно. Довольно много людей ожидали своей очереди подойти к королю, и Хорнблауэр, вслед за Сент-Винсентом, бочком пробрался мимо них.
— Сюда, пожалуйста, — сказал Хармонд, ведя их в дальний конец покоя. — Подождите немного.
— С кем только не поведешься на королевской службе, — заметил Сент-Винсент, пока они ждали. — Не думал, что это навьючат на вас, Хорнблауэр.
— Я… я не совсем понял, — сказал Хорнблауэр.
— Этот князь…
— Сюда, пожалуйста, — сказал Хармонд, появляясь снова.
Он подвел их к терпеливо ожидавшему юноше — нет, даже мальчику — в чужеземном зеленом с золотом мундире, с короткой шпагой на боку, в орденах — несколько орденов висели на груди, два — на шее. За ним возвышался грузный господин в таком же, но более скромном мундире, смуглый, с толстыми отвисшими щеками. Сам мальчик был красив, его белокурые волосы ниспадали локонами, глаза были честные, голубые, нос немного вздернутый. Грузный господин выступил вперед, не подпуская их к мальчику. Хармонд посмотрел на него в упор.
— Сначала их следует представить мне, — объявил грузный господин. Говорил он басом, с немецким, как решил Хорнблауэр, акцентом.
— Почему это, сэр? — спросил Хармонд.
— По законам Зейц-Бунау лишь обер-гофмейстер вправе представлять кого-либо Его Княжеской Светлости.
— И?
— А я, сэр, обер-гофмейстер. Как вам известно.
— Очень хорошо, сэр, — покорился Хармонд. — Имею честь представить: адмирал досточтимый граф Сент-Винсент, капитан Горацио Хорнблауэр, лейтенант Энтони Брейсгедл.
Хорнблауэр собирался уже поклониться, когда заметил краем глаза, что Сент-Винсент по-прежнему стоит прямо.
— Кому имею честь быть представленным? — холодно спросил Сент-Винсент. Похоже, он не жалует немцев.
— Доктор Эйзенбейс, — сказал Хармонд.
— Его Превосходительство барон фон Эйзенбейс, обер-гофмейстер и штатс-секретарь Его Светлости князя Зейц-Бунаусского, — пояснил грузный господин. — Очень рад познакомиться.
Он некоторое время выдерживал взгляд Сент-Винсента, потом поклонился. Сент-Винсент поклонился не раньше, чем начал кланяться Эйзенбейс. Хорнблауэр и Брейсгедл последовали его примеру. Все четверо выпрямились одновременно.
— А теперь, — сказал Эйзенбейс, — честь имею представить…
Он повернулся к князю и заговорил по-немецки, видимо, повторяя сказанное, затем назвал имена. Маленький князь при каждом имени наклонял голову, но Сент-Винсент склонился низко, почти как перед королем. Хорнблауэр поступил так же. Потом князь заговорил по-немецки.
— Его Княжеская Светлость говорит, — переводил Эйзенбейс, — что счастлив познакомиться с офицерами флота Его Величества, поскольку Его Светлость желал бы вместе с ними воевать против французского тирана.
— Скажите Его Княжеской Светлости, — сказал Сент-Винсент, — что мы тоже счастливы.
