– С тем же успехом, что и перед экзаменационным полетом?
– Рано или поздно она все равно сдастся.
Линне будет воевать с кем угодно – до полного изнеможения. Союзу стоило бы отправить ее к императору Эльды: она бы изводила его, пока он не отозвал бы войска.
Магдалена подвесила у них под крыльями четыре запаянные стеклянные гильзы с жидким огнем. От удара они разобьются и будут выжигать все на своем пути до тех пор, пока дочерна не обуглится сама земля. С такой взрывоопасной субстанцией на борту Ревна летела впервые. Если, конечно, не считать Линне.
У кабины со стороны пилота показалась голова Магдалены.
– Готово, – сказала она и протянула Ревне руку, – смотри, чтобы бомбы поменьше раскачивались из стороны в сторону.
– Спасибо, – пожала ее ладонь Ревна.
– Возвращайся целой и невредимой.
Магдалена на прощание пронзила Линне взглядом и отошла.
Когда та стала вливать в Стрекозу свою энергию, у Ревны согрелось все тело. Опасаясь, что Линне охватит страх, она откинулась назад. Но в нее вонзила свои острые зубы ярость напарницы. Сердце Линне закалилось. Она никогда не направит против Ревны аэроплан, даже если исполнится злостью всего мира. Ревна сделала глубокий вдох и подняла аэроплан вверх – лишь самую малость. Когда Линне взвизгнула, машина наполнилась самодовольством.
«Сосредоточься», – подумала она. Ей совсем не хотелось закончить этот полет обуглившимся пятном на снегу из-за неосторожного обращения с зажигательной смесью.
Впереди неуклюже оторвались от земли Катя и Ася. Их Стрекоза отправилась в полет испуганной уткой.
– За какие такие заслуги их поставили ведущими в строю? – тихо молвила Линне.
– Лучше о своей работе думай, а их оставь в покое, – ответила на это Ревна.
– Может, ты и хочешь в прямом смысле поцеловать в зад девушек впереди нас, но я делаю все возможное, дабы этого не допустить.
Ревна закатила глаза и подумала, что в особняке Золоновых наверняка полно плакатов с Грушей, добропорядочной девушкой Союза. В Таммине любили вешать такие плакаты с лозунгом «ЧИСТЫЙ РОТ – ЧИСТЫЙ УМ».
Они поднялись в воздух и полетели к горам, кроша снежные заряды на мелкие снежинки, скользившие по ветровому стеклу и туманившие лица. Когда Линне увеличила тягу, Магдалена в заднем зеркале Ревны махнула рукой. Пилот сделала глубокий вдох. «Выровняй самолет». Двигатель дергался резко и неровно – в такт дыханию Линне. Чтобы компенсировать эти колебания, Ревна хваталась за нити Узора. Без искр, позволявших аэроплану плавно скользить, у нее ныли мышцы.
– Порядок, – сказала она, – куда летим?
– В Каравельские горы, – ответила Линне.
– Я думала, нам достанется что-нибудь поинтереснее.
– Зачем? Тебе это пока не нужно. Мы просто должны лететь за Катей.
Когда Ревна сердито фыркнула, Стрекоза ухнула вниз. Буквально провалилась, и ей пришлось пылко рвануть на себя Узор. Линне зашипела. Машина вздыбилась, и бомбы у нее под крыльями угрожающе закачались. Стрекоза хоть и старалась не улыбаться, но от нее все же исходила волна горького удовлетворения. Похоже, ей это никогда не надоест.
– Послушай, я не хочу подвергать весь наш авиаотряд опасности. Я так понимаю, это моя работа. Мы можем… это сделать? Прошу тебя.
– А я прошу тебя не дергаться, – прошептала Ревна, выравнивая машину.
Не потому, что ее попросила Линне, а потому, что им предстояло выполнить задачу. Церлин отменит свое решение, если узнает, что они воспользовались дорогостоящим военным имуществом, чтобы выяснить отношения друг с другом.
Их со всех сторон окружал паутиной Узор, внося в душу Ревны успокоение, несмотря на нескончаемое нытье вечно сомневающейся Линне. Она парила, оседлав ветер, прислушиваясь к уханью сов и шелесту деревьев. Ее щекотал холод.
Ревна заложила пологий вираж и повела машину к горам. Когда-то мама рассказывала ей, что исполинские Каравеллы спят, заколдованные богами, и пробудятся ото сна только когда понадобятся Ридде. Теперь, когда Ридда стала частью Союза, в котором богам не нашлось места, Ревна не могла толком сказать, что это могло означать. На резких ликах гор она не видела ни очертаний тел, ни черт лица. На кряже едва просматривалась верхняя кромка леса – ничтожная преграда для эльдов.
Катя повела их на восток вдоль холмов низко летящей вереницей, скользя с помощью искровых разрядов, от которых Узор пульсировал, будто бьющееся сердце. Ревна заметила несколько узлов в тех местах, где его вытянули или покоробили летевшие впереди аэропланы. Они самостоятельно распутаются еще до того, как девушки отправятся в обратный путь.
Горную гряду ночные бомбардировщики пересекли там, где холмы сменились острыми вершинами. Рядом с их крыльями рвались вверх скалистые пики, постепенно окружая со всех сторон, отчего делалось тревожно. Под ними скомканной скатертью простиралась долина – неровная и залитая мраком.
Хвост летевшего впереди самолета исчез за горой. Линне дышала неглубоко и часто, с каждым вдохом и выдохом выталкивая из себя искры. Стрекоза занервничала и тут же сбилась с курса. Ревна судорожно схватилась за Узор, пытаясь ее выровнять. Неужели Линне не могла ничего с этим поделать?
– Добавь тяги, – сказала она, и в следующее мгновение машина полетела немного увереннее.
Они призрачными птицами парили среди скал, слишком крутых, чтобы на них могли удержаться деревья или снег. В свете искр Линне, расходившихся по нитям Узора, острые углы гор отливали золотом. Ревна представляла, что видит на их мрачных ликах размытое отражение Стрекозы. Коварные вершины сбивались в кучи, образуя высокие гребни. Внизу разворачивалась долина, заросшая соснами, сгибавшимися и перешептывавшимися на ветру. Ревна ощущала хрусткий запах снега. Если они сейчас рухнут вниз, их никто никогда не найдет. От этой мысли нос аэроплана задрался вверх, а мышцы напряглись – он явно старался не отклониться от курса.
Они буквально приклеились к Узору. Ревна слегка дергала нити, внося незначительные коррективы и ощущая руками склизкую массу там, где собирались узелки, пропитывая воздух магией. Она распутывала их липкими от пота пальцами. Каждый раз, когда нить выскальзывала из рук, у нее перехватывало дыхание.
От ее сосредоточенности и от взвинченности Линне Стрекоза нагрелась, от нее явственно исходило раздражение.
Миновав ущелье, все трое облегченно вздохнули.
– Видел бы это Церлин во время нашего экзаменационного полета, – сказала Линне и увеличила мощность, чтобы догнать остальные аэропланы полка, – тогда бы он в нас точно не усомнился.
– В нас?
Голос Линне посуровел.
– Да. В нас.
– Ага, значит теперь это уже «мы».
– Да, мы. И для меня так было всегда.
Ревна насмешливо фыркнула. Как бы ты ни старалась…
