— Спасибо.
Она благодарно улыбнулась.
— А ты?
Он засмеялся. Он? Да ему наплевать, пусть хоть минус пятьдесят или плюс пятьдесят. Но так приятно, что она спросила. О нем никогда и никто не беспокоился. Впрочем, как и он никогда и ни о ком, с тех пор как перестал быть человеком.
Вечером он украдкой наблюдал за тем, как Диана танцует. Это стало его излюбленным развлечением. Его завораживала ее грация, гибкость тела, чувство ритма. Никто из смертных не умел так двигаться, как она. То плавно, то страстно. Только сейчас Диана уже не просто привлекала его красотой движений, она манила его как вечный соблазн, она медленно сводила его с ума. И Изгою уже казалось, что он на грани безумия. Он хотел ее. Нет, не так как в прошлый раз. Он хотел ее всю. Познать это тело. Касаться его везде и наблюдать за ее реакцией на прикосновения. Он хотел видеть, как она извивается от наслаждения в его руках. Только умеет ли он дарить ласку, а не боль? Диана не та женщина, к которым, он привык в прошлой жизни. Диану нужно любить, а не удовлетворять с ней свое желание. Любить… Слово болезненно отозвалось в воспоминаниях, застряло занозой и теперь пульсировало в воспаленном мозгу. Изгой двигался за окнами как тень, ловя каждое движение стройного тела. Она закончила, а он закрыл глаза и стиснул зубы, стараясь, успокоиться. Только не хватало ни силы воли, ни самообладания. Он не заметил, как последовал за ней по лестнице, потом притих под дверью спальни, слушая, как она раздевается, и судорожно глотая воздух, старался справиться с собой. Желание обладать ею уже стало неуправляемым. Когда девушка уснула, он все же влез в окно и неслышно подошел к постели. Склонился над ней, слушая ровное дыхание. Одеяло сползло с ее плеч и открыло взгляду очертания упругой груди, под нежным шелком ночной сорочки. И он не удержался, коснулся рукой атласной щеки, провел пальцами по плечу и медленно спустился ниже. Рука дрогнула, но все же коснулась нежного полушария, пальцы задержались на соске, несмело погладили и он судорожно глотнул слюну, когда комочек плоти затвердел под его пальцами. Девушка тихо застонала во сне, одеяло сбилось в сторону и обнажило стройную ногу. Изгой подавил мучительный стон и опустился возле постели на колени. Ладонь дерзко легла на атласную кожу бедра, чуть приподнимая нежную материю, заскользила вверх. Девушка снова тихо застонала, и он замер, готовый исчезнуть в любую минуту. Сейчас он бы не выдержал вопля ужаса. Того дикого страха и отвращения, которые он видел в ее глазах в тот раз, когда взял ее силой. Немного помедлив пальцы, снова вернулись к груди. Он дотрагивался до твердого соска, распаляясь все больше от реакции ее тела на ласку. Его ноздри затрепетали, когда он почувствовал необычный аромат, чудесный и никогда не ощущаемый им ранее. Но он понял его значение, и от самой мысли, что именно так пахнет возбужденная женщина, Изгой с трудом сдержался, чтобы не застонать. Теперь его ладонь гладила ее ключицы, плечи плоский живот, бедра. Он увлекся и уже не мог остановиться, он исследовал это горячее сонное тело с жадным интересом. Каждое прикосновение отзывалось нестерпимой сладкой болью. Девушка тихо постанывала во сне, изгибаясь под его руками.
Он едва успел исчезнуть, до того как она подскочила на постели, тяжело дыша и прижав руки к груди.
Изгой затаился за дверью, прислонившись к холодной стене. Он чувствовал, как по спине катятся ручейки пота. Руки дрожали. Он никогда не испытывал такого невыносимого напряжения и восторга одновременно.
Утром он старался держать себя в руках, только смотреть на нее с холодным равнодушием как раньше не получалось. Глядя на ее лицо, на легкий румянец на щеках, на стройную фигуру в скромном шерстяном платье он вспоминал ее тело под своими руками и задыхался. Как отзывчиво оно отвечало на ласку. А потом пришел первый укол ревности. О ком она думала, когда Изгой воровал ее стоны и касался ее груди? В ее жизни были другие мужчины? Да, он взял ее девственность, но может она кого то любила? Берегла себя для другого. Ведь в ее жизни должны были быть поклонники, друзья. Мысль о ее романах или связях неприятно кольнула сердце. В этот момент Диана отпила кофе из фарфоровой чашки и загадочно улыбнулась, словно сама себе.
— Как прошла ночь? Не устала после вчерашнего?
Он все же не удержался, спросил и теперь затаился, ожидая ответа. Диана удивленно на него посмотрела. Он раньше никогда не интересовался тем, как она спала ночью, да и не только она. Изгоя вообще никогда и ничего не интересовало.
— Ночь прошла чудесно. Мне снился прекрасный сон.
Снова загадочная улыбка и легкий румянец на щеках.
— Неужели? Впрочем, вам смертным снятся сны, я уже и забыл.
Диана откусила булочку с сыром.
— И что же вам снится по ночам?
— Тебе, правда, интересно?
Он кивнул и откинулся на спинку кресла, стараясь казаться равнодушным.
— Мне снился ты.
Сказала настолько непосредственно и откровенно, что он вначале даже не поверил, что на самом деле это слышит.
— Я? Хммм…очень интересно. И что же тебе снилось?
Он быстро посмотрел на Диану и заметил, как вспыхнули ее щеки.
— Не важно.
Еще как важно. Мстислав напрягся, ожидая ответа.
— Ну, так если сон обо мне я, наверное, имею право знать.
— Еще чего! Это мой сон, так что ты там тоже принадлежишь мне.
Сказала дерзко и, наверное, сама смутилась, даже сжалась вся, ожидая его гнева. А он не разозлился, наоборот, у него тут же пересохло в горле. "Ты принадлежишь мне", чертовски приятно это слышать. Хотя он никогда и никому не принадлежал, даже самому себе.
— Тебе не кажется, что ты забываешься? Слишком много себе позволяешь последнее время? — Изгой намеренно строго посмотрел на девушку, но притворяться не получалось, его слишком радовали ее ответы.
— Но ведь сон и правда мой, — тихо возразила она. В голосе послышались нотки испуга и Изгою впервые это не понравилось. Ему не хотелось, чтобы Диана его боялась.
— Сегодня ночью мы уезжаем. Ты уже готова?
Она кивнула и встала из за стола.
— Боишься? Еще не поздно принять мое предложение и уехать домой.
Диана резко повернулась к нему:
— У меня больше нет дома, у меня больше нет семьи.
Это прозвучало горько, и Мстислав почувствовал, как внутри похолодело. А ведь он и, правда, отнял у нее все. Он лишил ее возможности нормально жить, любить, радоваться и плакать, строить карьеру. Он просто стер ее из мира людей. Быстро и безжалостно, только потому, что ему так захотелось. Изгой втянул ее в свои жестокие игры, в которых Диана вряд ли выживет. А если и выживет, то в свой мир она уже никогда не вернется прежней.
Он разозлился на себя за угрызения совести, он забыл, что значит сожалеть о содеянном, а девчонка заставляла его чувствовать. Именно этого он так тщательно избегал. Изгой научился подавлять любые эмоции, а она вскрывала его защиту, его броню настолько резко и болезненно, что он даже не успевал блокировать свою реакцию, как это бывало раньше.
