— Олег Владимирович, вам не кажется что сейчас не время и не место. Несколько дней назад ваш коллега уже беседовал со мной.
Мужчина удивленно посмотрел на меня:
— Мой коллега?
— Да, ваш коллега. Еще в больнице. Он задавал мне кучу вопросов. Настолько много, что у меня голова разболелась.
— Диана Валерьевна, это дело веду только я. Я хотел дать вам возможность прийти в себя. Я не знаю, кто самовольно беседовал с вами в больнице, но это точно не по моему приказу. Возможно из прокуратуры.
Я с недоверием посмотрела на него, но взгляд майора показался мне открытым и честным. В его светло–карих глазах ни капли наглости и настойчивости.
— Хорошо, простите мне мою резкость.
— Я все понимаю, У вас такое горе, но у меня работа и мне действительно нужно задать вам много вопросов. Надеюсь, вы найдете для меня время и ответите на них. Можно в неофициальной обстановке.
Я обернулась на людей в черном, стоящих у свежих могил. Им я не нужна, да я и вовсе лишняя и никто из них не рад мне, для них я живое напоминание о том, что мне повезло больше чем их погибшим родным.
— У меня есть свободное время прямо сейчас, если хотите.
Олег кивнул.
— Отлично, вы на машине? Или поедем на моей?
— Моя машина сгорела, а новую я еще не купила. Так что можно на вашей.
— Тогда пройдемте.
В теплом кафе, сжимая в руках чашку с кофе, я почувствовала себя намного лучше. Теперь я рассмотрела Смирнова внимательней. Он был довольно привлекательным, я бы сказала даже очень. Подтянутый, высокий крепкого телосложения с очень короткой стрижкой, волосы темные, одет по спортивному. Лицо живое, харизматичное, мужественное. Тяжелый подбородок, чуть длинноватый нос, видно не раз сломанный, с горбинкой. Широкие скулы, резко очерченные и гладко выбритые. У него были очень красивые глаза, которые не вязались с его грубоватой внешностью. Серые, теплого оттенка ближе к голубым с длинными пушистыми ресницами.
— Диана, расскажите мне по порядку как вы приехали в тот дом, что именно вам говорил Денис. Все что вы можете вспомнить, каждая деталь очень важна для меня.
— Я даже не знаю с чего начать… Все так закрутилось, запуталось.
Он участливо посмотрел на меня, закурил, спросив разрешения.
— А вы начните с самого утра. Так наверно будет легче.
— С самого утра?
Мне захотелось истерически расхохотаться. У меня это утро начиналось два раза. О каком именно утре ему рассказывать?
— Я должна была пройти приемную комиссию в театре. Все утро готовилась. Только об этом и думала.
Он кивнул. Поощряя рассказ.
— А почему вы так заинтересовались этим делом? Ведь насколько я поняла это был несчастный случай?
— Мы проверяем все версии. Вышинский занимает высокий пост в правительстве, не нужно исключать любую версию по которой произошла трагедия.
Я отпила кофе. Что ж звучит правдоподобно.
Когда я закончила рассказ, Смирнов уже докуривал вторую сигарету и заказал нам по еще одной чашке кофе.
— Ну что вам чем то помог мой рассказ?
Он отставил чашку в сторону и вдруг сказал:
— Нет, не помог. Вы многого не договариваете.
Я усмехнулась. "Еще как много, но если я тебе все расскажу — ты меня определишь в дурдом"
— Например, вы не рассказываете мне, почему позвонили в службу спасения и заявили о том, что в доме Вышинского будет совершено массовое убийство.
Я поперхнулась кофем и чуть не выронила чашку.
— Я никуда не звонила, — отчеканила и упрямо посмотрела на майора.
— Мы отследили звонок, и место совпадает именно с тем, где вас нашли спасатели. Это ведь вы звонили Диана?
— Нет, не я. Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.
Теперь он уже не казался мне мягким и сочувствующим Смирнов наклонился ко мне.
— Зачем вы лжете? Каждый звонок в службу спасения записывается, и я слышал именно ваш голос.
Я растерялась. Смотрела ему в глаза и понимала, что если скажу ему всю правду то…
— Мне приснился сон. Да, мне приснился сон, что все они погибнут. Вот так. Можете считать меня суеверной.
Смирнов яростно сжал чашку пальцами.
— Значит вы позвонили в службу спасения потому что вам приснился страшный сон?
— Вот именно. Меня напугало это место, у меня заглохла машина, я мечтала, чтобы меня нашли на этой заснеженной дороге, и мне было страшно. Мною овладела паника. Это просто совпадение и не более того. Надеюсь, вы задали мне все вопросы? Я могу идти?
Майор пристально смотрел мне в глаза.
— Вы можете идти. Если что то вспомните — позвоните мне хорошо?
***
Как только Диана скрылась за дверьми кафе, Смирнов позвонил своему напарнику.
— Черт, ничего не рассказала, представляешь? Ровным счетом ничего. Я так рассчитывал на ее показания.
— Да что ты вцепился в это дело? Итак, все ясно молодежь перебрала лишнего, взорвалась пиротехника. Такое сплошь и рядом происходит на этих вечеринках.
— Не все там гладко. Почему мы не нашли трупов гостей и хозяина дома? Ни одного трупа, никаких останков. Только эти несчастные артисты. А где же все гости? Где сам Вышинский? Испарились? Исчезли? Почему нет ни одной машины? Только минибус труппы и машина этой Градской? Для кого они выступали?
— Ну, так мы получили исчерпывающие объяснения от …сам знаешь кого. Вышинский еще не приехал к тому времени.
— Не сходится, понимаешь? Ничего не сходится. Вот посмотри. Они все по словам Градской в семь вечера уже были в загородном доме. Она приехала туда в восемь. Позвонила в службу спасения. Мы нашли их аж в одиннадцать ночи, когда все сгорело дотла. Это значит, что особняк возгорелся между половиной десятого и десятью. То есть к тому времени артисты уже должны были закончить выступление. Не сходится.
— Угомонись, Смирнов. Тебе вечно больше всех надо. Тебе сказали закрыть дело — значит закрой. Не то будут неприятности и у тебя и у меня. Все никакого расследования.
— Я послежу за Градской. Немного странная она какая то. Дерганая, нервная.
В трубке послышался смешок.
— Это ты странный. Девчонка потеряла друзей, сегодня похоронила своих коллег. Какая она должна быть по–твоему?
— Не знаю… Не такая. Она должна быть убита горем, сломлена, а она…Как бы тебе это сказать, она словно смирилась уже, свыклась с мыслью что они мертвы. Я не знаю как тебе это объяснить. У нее уже прошло чувство шока и отрицания. Так обычно себя ведут, когда после смерти близких или друзей проходит достаточно времени.
