— Нет. Ник…ты бледен, ты пугаешь меня…
— Подойди ближе…от Ками пахнет чем то едким, приторным. Кто то приносил в дом цветы, маки?
Молодая женщина отрицательно качнула головой.
— Нет. Какие маки посреди зимы? В доме нет цветов, только в оранжерее, но там только розы, ее любимые, декоративные. Подожди, я тоже чувствую запах. Странно им пахнут ее волосы и руки.
Марианна наклонилась к девочке, приподняла маленькую ручку, перевернула и вдруг вскрикнула. Они оба увидели на сгибе руки след от укола, совсем свежий и он не затягивался, как любые другие раны на теле вампира, наоборот ранка казалась воспаленной и очень болезненной. Ник вскочил вместе с дочерью на руках он дрожал, на лбу выступили капельки холодного пота.
— Иван!
Слуга показался на пороге
— Иван! мать твою! Зови ищеек! Нет, черт, нет. Обыщи дом. Не знаю, ищи что то, оно пахнет маками. Похоже, Ками вкололи яд.
— О господи! — Марианна закричала, но Ник закрыл ей рот свободной рукой.
— Молчи! Тот, кто это сделал еще в доме. Зови немедленно Фэй и молчи. Мы с Иваном найдем его. Слышишь, малыш? Все будет хорошо.
Но она ему не верила, Ник обманывал ее, она видела эту мрачную тень на его лице, этот дикий панический ужас в его глазах. Если боялся Ник, значит он бессилен и растерян.
— Ник, а если она…
Губы Марианны побелели.
— Не смей это поизносить вслух. Не смей, я сказал.
Его глаза вспыхнули и тут же погасли. Его девочка не может умереть, только не его дочь, не его жизнь, не Ками.
***
— Проверьте вашего гостя, господин, — вкрадчиво сказал Иван, когда они вышли из спальни малышки.
Николас полоснул слугу презрительным взглядом:
— Мстислав мой гость, я не могу обыскивать его комнату. Вольскому не зачем травить Ками, у нас должна состоятся сделка, которая нужна ему больше чем мне.
— А стоило бы поискать. Сегодня ночью он заходил в комнату вашей дочери. Я лично видел и госпожа Мокану может это подтвердить.
Николас сгреб Ивана за грудки, на лице проступили вены, а глаза загорелись красным огнем:
— Лжешь! Что ему искать в комнате ребенка?!
— Вот и я об этом, а он заходил, и ваша жена его там видела. Что ему мешало незаметно вколоть маленькой госпоже яд?
Николас оскалился и зарычал. Он уже никому не верил, постепенно ему казалось, что он медленно сходит с ума. Последний раз такое чувство у него возникло, когда он думал. Что Аонэс убил Марианну. На него надвигалась черная пустота.
— Мы обыщем его комнату, я вытрясу из него правду.
— Позовете подмогу?
— Я сам справлюсь. Пойдем.
Они выбили дверь комнаты гостя одним ударом. Изгой не прятался он стоял напротив них и улыбался.
— Я был готов к вашему визиту, господин Мокану.
В руках Изгоя блеснул клинок. Особая голубая сталь, сверкающая даже в темноте. Никто и никогда не видел этот клинок, но все бессмертные знали — стоит им его увидеть, это будет последнее, что они видели в своей жизни.
— Палач! — в ужасе вскрикнул Иван и шарахнулся к дверям. Николас вынул из за пояса кинжал. Хоть сердце и зашлось в приступе панического ужаса. Вот откуда запах смерти. Его принес Палач. Каждый вампир чувствует когда за ним приходит посланник Ада.
— Значит, ты и есть Палач? Изгой!
Мстислав посмотрел на меч и покрутил его в руках. Сталь сверкнула, засияла.
— Да, я и есть Палач.
Мокану зарычал, сжимая кинжал в побелевших пальцах, смертельная бледность покрыла его лицо.
— Ты пришел за мной?
Изгой кивнул и продолжал сверлить Мокану ледяным взглядом. Более бесстрастного лица Ник еще не видел никогда. В глазах Палача он читал приговор. Никто не оставался в живых после встречи с Изгоем. Если воин Апокалипсиса появлялся, значит кто то умрет. Ник посмотрел на дверь, мысленно моля бога чтобы никто не вошел и Изгой, сделав свое дело просто ушел. Ник не хотел забирать с собой в черную бездну смерти случайных свидетелей.
Внезапно в комнату вбежала Марианна с Камиллой на руках. Она громко вскрикнула, увидев в руках Изгоя меч. Ник одним прыжком оказался между ней и Палачом.
— Что здесь происходит?
Княгиня смотрела то на мужа. То на Палача, который опустил меч и теперь с видом бесстрастного наблюдателя следил за Николасом и Марианной. Ник крикнул, не оборачиваясь:
— Марианна уходи! Забирай Камиллу и уезжай. Ты же дашь им уйти Изгой? Или ты получил задание убить нас всех? Это ты отравил мою дочь?
Изгой повел плечом, длинные белые волосы колыхнулись волной. Он не сводил глаз со своей жертвы. Потом тихо бесстрастно сказал:
— Я не должен перед тобой отчитываться — ты приговорен, и я приведу приговор в исполнение. Но ты спросил, а я отвечу — я не отравлял твою дочь, и я собираюсь убить только тебя. А теперь скажи своей жене, чтобы уиралась пока я не передумал. Не то я вначале убью тебя, Мокану, а потом мне придется избавиться и от твоей жены вместе с ребенком.
Марианна громко всхлипнула, бросилась к мужу, но Николас грубо толкнул ее в плечо, оскалился:
— Вон я сказал! Немедленно! Уходи!
— Нет! — молодая женщина тряслась от ужаса, она смотрела на мужа, судорожно сжимая спящую девочку дрожащими руками. Она с мольбой посмотрела на Палача, в ее глазах блеснули слезы:
— Почему ты хочешь убить моего мужа? За что? За что его приговорили и кто?
Марианна сделала шаг в сторону гостя убийцы, но тот резко выставил меч вперед:
— Уйди, женщина, не мешай! У меня с твоим мужем личные счеты. Ты — свободна. Убирайся, пока я не передумал.
Глаза Палача стали ярко алыми, по лицу поползли змейки темно фиолетовых вен. Он оскалился и повернулся к Николасу.
— Скажи ей, чтоб ушла. Я больше не намерен тянуть. Пусть убирается вместе с ребенком как можно дальше, иначе другие каратели найдут ее.
Марианна со слезами на глазах смотрела на Николаса.
— Милая, подумай о Ками, ее еще можно спасти. Я прошу тебя.
Марианна отрицательно качнула головой.
— Я останусь здесь, с тобой. До конца. Пусть он скажет за что. Мы имеем право знать.
— Не имеете! — ответил Палач, каждое слово разрезало накаленный до предела воздух — вы ни на что не имеете право. Вы больше никто в мире бессмертных, вас приговорили, и я приведу приговор в исполнение.
Но Марианна не сдавалась, она смотрела в стальные глаза Палача:
— Ты вошел к нам в дом, ты держал нашу дочь на руках! Неужели ты бесчувственное чудовище и оставишь детей без отца? Убьешь его, на наших глазах, не сказав за что?
