— Я не простой смертный, мои мозги ты высушить не можешь, — усмехнулся Изгой и поднялся на ноги. Он блефовал. На самом деле голову разрывало изнутри, затылок пылал как в огне, а виски стиснуло, словно обручем с ядовитыми шипами.
Но преодолев боль, Изгой пошел в сторону Чанкра. Главное задержать его. Убить мага он не сможет, не в его состоянии, но нужно дать возможность Нику освободить Камиллу. Сжечь руны уже не получится, пока жертва на алтаре.
***
Ник подождал пока монахи в черных плащах пройдут мимо него. Он смотрел им вслед, а потом неслышно двинулся за следом. Шесть темных теней скользили по каменному полу, шаг в шаг, нога в ногу и Ник понял, что это и есть дорога. Он смотрел на ступни монахов, запоминая, отпечатывая в памяти их путь. Этой дорогой ему придется выводить детей. Когда сектанты подняли тяжелую решетку
Ник расправился с ними. Кровожадно, жестоко. Но растерзал только пятерых, шестому вырвал язык. Детям нужна будет пища, и он с радость даст им на ужин их стража и мучителя. От ужаса и боли монах потерял сознание, Ник закинул его на плечо и вошел, в грот без окон и дверей. Здесь царил мрак. Голоса детей утихли. Они боялись. Он всегда чувствовал запах страха.
— Ками! — тихо позвал Ник, но никто не отозвался.
— Ками, папа пришел, ты меня слышишь? Маленькая, папа нашел тебя.
Снова тишина. Ник чертыхнулся, свалил тушу монаха на пол и выхватил в факел висящий у входа в темницу. Увидев клетки и сидящих в них на цепях маленьких пленниц, Мокану почувствовал как им овладевает гнев. Не просто гнев, а дикая ярость, не знающая границ. Он подходил к каждой клетке, освещая перепуганных малышей, отыскивая свою дочь. Но ее среди них не оказалось.
— Где Камилла? Девочка с белыми волосами. Вы ее видели?
Дети молчали. Ник взломал клетки, разорвал цепи, выпуская их по-очереди из темниц.
— Мы сейчас выйдем наружу, вы поняли? Я пришел за вами и выведу вас на свободу. Только вы должны меня слушаться, хорошо?
Девочки смотрели на него расширенными от страха глазами.
— Я не один из них. Я пришел вас спасти. Я не дам им причинить вам вред.
Ник содрогался от жалости, разглядывая перемазанные грязью мордашки, рваную одежду на худеньких изможденных телах. Тот, кто так поступил с детьми, пусть и с вампирами, достоин смерти. Жуткой смерти. От мысли, что Камиллу держали в такой же клетке, у Мокану по телу прошла дрожь.
Ник вывел девочек из грота. Увидев монаха лежащего на полу, дети зашипели, оскалились.
— Это ваш ужин, — жестко сказал князь и усмехнулся, когда маленькие вампирши бросились на стража. Послышались дикие вопли, чавканье, клацанье клыков.
Стражника растерзали, от него осталась лишь горстка рваной плоти и залитая кровью ряса.
Только одна из девочек не прикоснулась к стражнику, она казалась младше всех, стояла в сторонке, обхватив худенькие плечи руками.
— Ты почему не ешь?
Спросил Ник и опустился на корточки, заглядывая ей в личико.
— Я не питаюсь кровью людей. Только животных.
— Ясно. Бывает. Мой брат тоже вегетарианец. Пошли. Нужно выбираться отсюда.
— Я знаю, где девочка с белыми волосами, — тихо сказала малышка, — они увели ее уже давно. Туда, наверх, к тем страшным камням.
Ник нахмурился, кивнул, стараясь не думать о том, что это могло значить. Изгой там, он не даст Камилле погибнуть.
***
Изгой чувствовал, как постепенно силы его покидают, каждый удар Чанкра лишал его силы. Теперь он мог только обороняться, но не нападать. Держать мага подальше от алтаря, уводить в дебри проклятого леса. Чем дальше, тем лучше. Распаленный долгим преследованием, Чанкр настигал Изгоя с особой настойчивостью, как и любой сильный воин, он за версту чуял запах поражения противника. Упорное сопротивление Изгоя бросало ему вызов. Любой другой бессмертный уже пал бы ниц и молил прекратить пытку болью, но не этот безумец. Чанкр знал, что мозги Палача плавятся. Очень скоро каратель упадет замертво, когда его сознание будет полностью иссушено волнами энергии, которую Чанкр направлял, поражая противника с яростной силой. Но Изгой не позволял боли взять верх над разумом. Он привык абстрагироваться, разделять боль и долг. Он увел Чанкра достаточно далеко от места ритуала. Достаточно, для того чтобы Ник смог забрать дочь и уйти. Сдаваться и умирать нельзя. Чем дольше Чанкр будет занят уничтожением Палача, тем больше шансов у Мокану, о присутствии которого маг судя по всему не знал. Изгой лихорадочно вспоминал то, чему учил его Миха. Когда то давно он уже дрался с Чанкром. Не настолько сильным как этот, но дрался и есть способ нейтрализовать противника, только силы слишком мало. Если только…не пойти иным путем. Чанкр не побрезгует кровью вампира, тем более такого сильного как Изгой. А в крови Палача смертельный яд для любого бессмертного. Он убьет Чанкра гораздо быстрее, чем самого Изгоя, проникнет по артериям и парализует мозг. Если сдаться, то появится шанс убить противника или мгновенно умереть. Риск. Изгой любил рисковать, даже кровь быстрее побежала по венам. Он прислонился к дереву и медленно сполз на землю, прикрыл глаза. За сколько секунд маг настигнет его и нападет? Или будет ходить вокруг, дабы убедиться, что Изгой не опасен? Этот слишком осторожен, он не молод, не горяч, он один из самых сильных Чанкров выживших в мире смертных. Изгой чувствовал, что противник уже рядом, кружит как коршун, возле добычи. Очень скоро он сделает рывок и вгрызется клыками в плоть поверженного врага. Если только не заметит раны. Изгой надеялся, что изматывающий бой и мрак сыграют злую шутку с Чанкром. Тот не станет присматриваться к жертве и изучать, а нападет быстро и неожиданно.
"Да вот так, именно так". От боли свело скулы, и ногти впились в ладони, раздирая кожу. Чанкр не вгрызся в жертву зубами, он вспорол Изгою вену и теперь жадно пил отравленную кровь. Мстислав улыбнулся, а потом истерически захохотал, открыл глаза, горящие красным фосфором и полные триумфа. Чанкр, измазанный черной кровью Палача, нахмурился, его лицо посерело мгновенно, покрылось венами и кожа струпьями слезла с мяса. Он упал замертво, тело еще долго дергалось в конвульсиях, пока не затихло и не истлело почти мгновенно.
Изгой закрыл глаза, на его лице играла улыбка.
"Побеждает не сильный — побеждает умный" — так когда то говорил Миха. Всему есть своя причина. Даже медленной смерти, которая вот–вот поглотит его самого, но он не уходит один, он прихватил с собой самого верного помощника Асмодея. У демона больше не будет такого союзника. Пророчество не сбудется. Без чанкра оно невозможно.
Его поглотила тьма, она принесла облегчение, утащила его душу далеко за пределы боли и страданий. Он слышал голос Анны. Она смеялась, громко, заливисто. Он слышал голоса матери и братьев. Видел густые поля с колосящейся пшеницей, птиц в чистом лазурном небе и шелест травы, журчание реки. Пахло свежевыпеченным хлебом, молоком и …детством. Он снова дома. Анна протягивает к нему тонкие руки, прижимается щекой к его щеке.
