Сегодня я проснулась позже обычного, допоздна зачиталась книгой и уснула далеко за полночь. Но когда открыла глаза, я вдруг поняла, что сплю в своей постели и кто-то бережно перенес меня сюда и прикрыл покрывалом, потому что я точно помнила, что уснула в кресле. Я подскочила, лихорадочно оглядываясь по сторонам, но кроме очередного букета свежих белых роз на стол, ничего нового не увидела. Я спала в той одежде, в которой была вечером. С облегчением вздохнула, потянулась на постели, и подошла к столу. Чашка кофе, плитка английского шоколада и записка. Я развернула сложенные вчетверо лист бумаги:
«Я не нарушил твои правила. Ты уснула на веранде, и я перенес тебя в спальню. Но разве я мог стучать в комнату, в которой никого нет?» — Я не сразу поняла что улыбаюсь. Очаровательная наглость. И только сейчас до меня дошло, что это первая моя улыбка с тех пор как ОН насильно привез меня в этот дом. Улыбка подаренная ему. Я продолжила читать, — «Сегодня мы едем на премьеру. Твой наряд принесут через два часа, парикмахер и визажист приедут в 20:00, я буду ждать тебя внизу в 22:00. Надень, то, что будет в маленькой бархатной коробке. Считай, что это мое правило»
Так как я проспала почти до полудня, мой наряд принесли через десять минут после того как я окончила завтрак. Служанка вежливо поздоровалась и повесила шикарное темно-бордовое бархатное платье на спинку стула, поставила большую коробку на стол и уже собралась уйти, как вдруг остановилась у двери и, повернувшись ко мне, робко сказала:
— Хозяин приказал вам сказать, что я вернулась домой сегодня ровно в шесть утра. Он так же попросил меня поблагодарить вас за то, что вы разрешили мне отсутствовать так долго.
— Как тебя зовут?
— Мила, — она слегка покраснела.
Я растерянно смотрела на девушку, пока она не поклонилась и не ушла, а потом снова поймала себя на том, что улыбаюсь. Николас напомнил мне, насколько я ошиблась и как несправедливо его обвинила. Для угрызений совести слишком громко сказано, но укол сожаления от брошенных ему жестоких слов я все же испытала. И тут же одернула себя. Это ничего не значит, ровным счетом ничего.
Я открыла коробку и восторженно вздохнула. Элегантные туфли на высоком каблуке и нижнее белье из тончайшего шелка. Я надеялась, что он сам не выбирал все это, а просто сделал заказ в магазине. Потому что более сексуальных и шикарных вещей я никогда еще не видела. Кружева ручной работы, тонкие лямочки бюстгальтера походили на ниточки, так же как и трусики, скорее одно название. Для красоты, не более, и телесного цвета чулки с кружевными резинками и поясом. Дьявольское познание во всех тонкостях обольщения. Женщина не может остаться равнодушной к такой красоте. И я не смогла. Непреодолимое желание все это надеть, примерять, ощутить кожей возникло моментально. Поддавшись внезапному порыву, я сбросила халат и облачилась в нижнее белье, натянула чулки, расправляя пальцами резинки, сунула ноги в туфли и подошла к зеркалу. Эротично до бесстыдства. Продумана каждая деталь, чтобы выглядеть более раздетой, чем одетой. А само платье лишь подчеркивало и провокационно повторяло каждый изгиб моего тела. Длинное, почти до пола с разрезами с обеих сторон. Спина полностью открыта, как и плечи, никаких украшений, но они здесь и не требовались, сам бархат настолько богат, что все остальное становилось лишним. Я протянула руку к маленькой коробочке и когда открыла, невольно вздрогнула от восхищения. Я непроизвольно примерила украшение. Оно мое, я носила его, никаких сомнений. Браслет походил на диковинное растение с дикими цветами, обвивающими тонкое запястья платиновыми стеблями. Каждый цветок усеян мелкими рубинами. С тыльной стороны на матовом металле гравировка, я поднесла руку к лицу и не поверила своим глазам: «Я буду любить тебя вечно». Это его подарок…нет, не новый. Я уже носила этот браслет, он сохранил запах моей кожи. Но разве монстр мог написать такие слова? Это противоречило всему, что я узнала о нем. Или просто издевка с намеком, что я принадлежу ему целиком и полностью. Слово «вечно» пугало своей глубиной. Я сняла браслет и, подумав несколько секунд, вернула его на место в коробку. Я не могла его носить. Он вызывал противоречивые чувства. Особенно эта надпись. Я не готова ее понять и принять, я в нее не верю. Разве зверь способен любить?
Я никогда не думала, что поездка в Большой Театр настолько может меня развлечь. Даже больше, я всегда была поклонницей балета. Нельзя сказать фанаткой, но мы часто с мамой посещали громкие премьеры. В детстве я мечтала стать балериной. Правда моя мечта не сбылась, потому что учеба, частные уроки отнимали все свободное время. Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз ходила на балет? Много, мне тогда исполнилось двенадцать.
Нас опять вез водитель, а Николас сидел рядом со мной и с умным видом читал газету, пока я наконец-то не заметила, что держит он ее наоборот. А когда проследила за его взглядом, щеки вспыхнули — он смотрел на мою ногу в разрезе бордового бархата, долго смотрел не отрываясь, на протяжении всего пути в центр из пригорода. Его глаза потемнели и он нервно облизал нижнюю губу.
— Интересно?
Ник посмотрел на меня и улыбнулся уголком рта, глаза остались такими же насыщенно темными. И я снова поразилась, что в нем нет ни одного изъяна. Во внешности, разумеется. Идеален.
— Невероятно интересно, — ответил он.
Тогда я перевернула газету и снова спросила:
— А так?
Он засмеялся, а потом ответил:
— Когда я сказал, что это было интересно, я не имел ввиду газету. Я имел виду то, что я рассматривал. Кружевную резинку на твоих чулках. Я думал — надела ли ты, то нижнее белье, которое я для тебя выбрал или нет? А еще я наслаждался твоим запахом. Сейчас на тебе минимум одежды и я чувствую его сильнее.
Я отвернулась к окну и сделала вид, что рассматриваю проносящиеся за стеклом улицы. Внезапно Ник взял меня за руку, и я резко обернулась:
— Ты не надела браслет, — сказал он, — несмотря на то, что я попросил об этом.
Я выдернула руку:
— А я просила не прикасаться ко мне.
— Ты нарушила мое правило, а я твое, — парировал он, — почему ты не надела его? Он тебе не понравился?
— Потому что мне не понравилось то, что на нем написано.
Я смело посмотрела ему в глаза и увидела, как они опять темнеют, становятся почти черными.
— Этот браслет я подарил тебе на твое двадцатилетие.
— Это должно иметь какое-то значение для меня сейчас?
— Это имеет значение для меня, — ответил он, — всегда имело как тогда, так и сегодня. Поэтому ты здесь, со мной.
Почему то в этот момент, я почувствовала волнение, необъяснимое, словно сердце сжало тисками. Я смотрела ему в глаза и понимала, что он сказал нечто очень важное для него. Потому что Ник напрягся, впервые за все время нашего общения. Словно боялся моего ответа. Хотя слово «боялся» трудно отнести именно к нему, но он нервничал. Ему было важно, то, что я об этом узнала и он ждал реакцию.
