— Вот и найди вместо того, чтобы болтать.
Все резко обернулись, и Анна чуть не выронила кружку, она тихо вскрикнула, посмотрев на Влада, и ее сиреневые глаза загорелись дикой радостью в ответ. Влад почувствовал, как внутри разливается огонь, как плавится его кровь от этого взгляда.
— Возьми с собой троих ищеек и идите по тропинке на восток, рынок Асфентуса в трех кварталах от центральных ворот. Заодно разведаете, что там происходит!
Ищейка кивнул.
— Давай. Пошел. Выполняй!
В несколько шагов преодолел расстояние между собой и Анной, стал у нее за спиной.
— Нравится смотреть на огонь? — наклонился и шепотом спросил у самого ее уха, глядя на прозрачную мочку, по которой захотелось провести языком, заставляя её вздрогнуть.
Она кивнула и подошла ближе к костру, так что босые ступни едва не касались горящих дров.
— Скажи мне что-нибудь. Ты ведь заговорила. Я хочу услышать твой голос еще раз!
— Вы живы, — сказала едва слышно, а у него снова сердце пропустило несколько ударов. Смотрел сзади на ее волосы и боролся с диким желанием зарыться в них пальцами и вдохнуть ее запах.
— Благодаря тебе, — сказал так же тихо, как и она. Анна протянула руки к огню, и Влад увидел бинт на ее запястье. Внутри все болезненно сжалось, представил, как впивался в эту тонкую руку клыками, сжимал пальцами и пил из нее жизнь, и перед глазами потемнело.
Внезапно схватил ее за талию и развернул к себе, удерживая на весу.
— Было больно?
— Нет!
— Уже нет? Или не было совсем?
Встретился с ней взглядом и не отпускал его, чувствуя, как пересыхает в горле и становится нечем дышать. Отобрал у нее кружку и отшвырнул в сторону, а она даже не заметила.
— Немножко!
Влад поставил ее к себе на ступни, сверху, чтоб не касалась босыми ногами каменного пола. Понимал, что сейчас делает что-то противоречащее всем его принципам, а остановиться не мог. Чувствовал сквозь материю блузки ее тело, и пальцы словно прожигало до костей.
С ним чертову тучу времени не происходило ничего подобного. Он забыл эти эмоции. Они были ненужными, он больше в них не верил, а с ней вибрировал каждый нерв на теле, ее взгляд проникал под кожу и дотрагивался до сердца. Дотрагивался и уже не отпускал. Как легкая паутина, слой за слоем. Взял ее руку и размотал бинт, внутри снова все сжалось — на нежной коже багровые кровоподтеки от его пальцев, две круглые ранки и едва затянувшиеся разрезы. Не больно…а ему больно смотреть. Настолько больно, что задохнулся от своих эмоций, они разорвали его бронь. Оболочка за оболочкой. Такая тонкая рука, почти прозрачная и на ней эти следы, как свидетельство, кем на самом деле является Влад — монстром.
— Прости, я не хотел, — посмотрел в сиреневые глаза и все внутренности скрутило в узел, он не верил в то, что видел там. В то, что читал в ее взгляде. Анна провела ладонью по его колючей щеке, Влад невольно накрыл ее руку своей и прижался губами к запястью, покрывая поцелуями шрамы. Почувствовал, как по ее телу прошла дрожь, и сам задрожал в ответ. Провел языком по круглым ранкам, и она вздрогнула, рывком прижал к себе и резко выдохнул, почувствовав ее грудь через ткань рубашки. Дыхание рвалось сквозь стиснутые зубы, сердце билось в горле. Анна провела пальцем по его губам.
— Что ты делаешь? — шепот прозвучал слишком громко в пустом помещении, а она вдруг отняла руку от его рта и поднесла пальцы к своим губам, касаясь теперь их. От этого невинного жеста Владу показалось, что он летит в пропасть, сжал ее сильнее, и даже боль в едва затянувшихся ранах не отрезвила его.
— Что ты делаешь? — повторил вопрос и склонился ниже.
— Не знаю, — так же тихо ответила она и опять коснулась его рта, — у тебя мягкие губы. На вид твердые…как высеченные из гранита, а когда трогаю — очень мягкие.
Влад склонил голову так низко, что теперь они соприкасались лбами, перевел взгляд на ее рот и снова посмотрел в глаза. От внезапной догадки все тело прострелило током — она прекрасно знает, что делает. Это не невинный жест. Маленькая женщина поняла, как это действует на мужчину.
— Взрослая игра…слишком взрослая, Анна!
— А я не ребенок.
Приподняла голову и теперь почти касалась губами его губ.
— Ребёнок, — хрипло пробормотал и зарылся пальцами в ее волосы. Умопомрачительный. Безумно красивый, соблазнительный ребенок, который пахнет возбуждением, и чей запах сейчас снесет ему все планки.
— Нет, — упрямо сказала она и тоже зарылась пальцами ему в волосы. Его накрыло дикой волной возбуждения.
— Да, — прошептал ей прямо в губы и сорвался, опомнился, когда уже жадно сминал ее рот, проникал в него языком, сжимая волосы на затылке, с трудом сдерживая стон наслаждения, дрожа всем телом, прижимая ее к себе так сильно, что, казалось, сломает ей кости. Она отвечала на поцелуй с той же страстью и, тяжело дыша, вцепилась ему в плечи. Такая податливая, нежная и внутри столько огня. А в нем проснулся зверь, какой-то дикий монстр, который рычал от голода внутри. Ничего подобного он никогда не чувствовал. Вместо нежного влечения к ее хрупкости и невинности в него вселился дьявол, который жадно захотел получить все себе: и этот взгляд, и эти губы, и это тело. Немедленно!
Отрезвление пришло мгновенно, неожиданно и болезненно остро пронзило все тело. Посмотрел в ее пьяные, полузакрытые глаза и почувствовал себя больным психом. Впервые в жизни. Она совсем девочка. Такая юная. Неопытная. А он как голодное животное накинулся на нее. Дьявол. Всего чуть больше недели назад он завязывал шнурки на ее ботинках. Твою ж мать. Увидел, как вздымается ее грудь, почувствовал, как сильно она дрожит в его руках, и разжал объятия.
Ищейки вернулись. Влад поставил ее на пол и сделал несколько шагов назад.
— Черт. Твою мать!
Прижал руку к груди и резко отнял, одна из ран открылась, увидел, как Анна шагнула в его сторону, и сделал предостерегающий жест.
— Фэй посмотрит. Пей свой кофе. Мы скоро уходим.
Он поднялся по лестнице наверх. Прежде чем они двинутся в путь, их станет на одного меньше. Как только собратья увидели его — разговоры смолкли. Влад обвел их тяжелым взглядом, а потом очень тихо сказал:
— Раздевайтесь. Снимайте всю верхнюю одежду и складывайте на землю, — повернулся к Фэй, которая сидела на поваленном дереве, сжимая кружку с кофе в тонких руках, — через сколько времени исчезают ожоги и шрамы от вербы?
Ведьма спокойно подняла глаза, поставила кружку рядом со своими ногами, на землю.
— Через десять часов исчезнут ожоги, через несколько суток, при хорошем питании — пропадут шрамы.
Влад снова посмотрел на воинов.
— Снимайте верхнюю одежду. Я жду!
Ну, кто из вас, а? Кто?
Стало совсем тихо, все начали расстегивать рубашки, сдергивать свитера, как вдруг один из них подорвался и побежал, но Артур сбил его с ног точным ударом и тот упал на землю, прижатый тяжелым сапогом ищейки. Влад медленно подошел к парню и посмотрел сверху вниз на бледное лицо, покрытое несколькими шрамами.
