Теперь я надеялась только на одно — ищейка поможет мне осуществить план. Серафим знал то, чего не знал ни один бессмертный — тайну, как убить демона, и я хотела, чтобы он рассказал мне о ней. Надо отдать ему должное, весь этот год он всегда был рядом. Как и Дэн. Они помогали вести мой бизнес, Дэн лично занимался охраной дома и моих детей. Он сопровождал меня везде, я знаю, за моей спиной поговаривали о том, что мы любовники, а мне было наплевать. Я не собиралась ни опровергать, ни подтверждать эту информацию. Пусть думают, что хотят. Я свободная женщина. Кроме того, это обеспечивало мне некую защищенность от домогательств других мужчин. Желающих стать мужем Марианны Мокану становилось все больше, пропорционально росту моего состояния и связей.
Я знала, что Дэн ко мне чувствует, а он и не скрывал. Весь этот год он был рядом. Его любили мои дети, которые скучали по мужскому обществу. По обществу отца. После того, как Ник уехал, они тоже собирали себя по кусочкам и учились жить без него. Я с трудом сдерживала слезы, когда Ками плакала, что скучает по папе, спрашивала, где он и когда вернется. Его маленькая принцесса не могла смириться с тем, что Ник больше не рядом, а я не могла объяснить, почему и где он. Я только говорила, что нужно подождать, отец вынужден был уехать, и он про них не забыл, просто там, где он сейчас, нет связи… Я лгала своим же детям, потому что сама не знала ответов на их вопросы. Точнее, я знала… рано или поздно мне придется сказать, что я ушла от их отца и поэтому он уехал. Когда-нибудь я наберусь смелости и расскажу им все. Хотя, Сэми и так все знает. Иногда я ловила на себе его взгляды и понимала, что он не только знает о том, что произошло между мной и Ником, а также то, что я до сих пор плачу по ночам у себя в комнате.
С Дэном дети подружились не сразу. Спустя два года постоянного присутствия в нашем доме. Его признала даже Ками. Какое-то время они его ненавидели, особенно мой старший сын, когда читал сплетни в газетах. Ненавидел до тех пор, пока я не позвала Сэми и не сказала ему, что в моей жизни есть место только для троих любимых мужчин. Это Сэми, Ярик и мой отец. В тот день Самуил впервые пожал руку Дэну. Иногда мы выезжали все вместе на радость папарацци, которые снимали во всех ракурсах Марианну Мокану с детьми и личным охранником, с которым у нее любовная связь. А Дэн, он ничего не просил, а я ничего не давала, кроме доверия, уважения и дружбы. Я еще не была способна на новые отношения и вряд ли когда-нибудь буду.
Четыре года назад, после того, как узнала о сундуке, я позвала Серафима на встречу, назначив ее не дома, а за городом. Ищейка приехал сразу же. По первому зову. Я смотрела, как он поправляет воротник пиджака, стряхивая невидимые пылинки, и усмехнулась — педант. За этот год мое отношение к нему сильно изменилось, я поняла, как много он делает для клана и Братства. И не только по долгу службы — он по-настоящему предан нашей семье. Поэтому то, что я собиралась сказать или даже сделать на этой встрече, вызывало во мне противоречивые чувства, но я приняла решение. Я обдумала его, взвесила все "за" и "против", и пришла к выводу, что нам не избежать войны в ближайшем будущем, если мы не избавимся от Асмодея.
Когда Серафим услышал от меня о сундуке, его лицо вытянулось, а глаза забегали из стороны в сторону. Он занервничал, а когда я сказала, что собираюсь воспользоваться его содержимым. Ищейка расхохотался. Так громко и унизительно, что я не знаю, каким образом, но уже через секунду вдавила его в ствол дерева, удерживая за горло. Он корчился от страшной головной боли, когда я невольно жгла ему мозг. Его плоть дымилась под моими пальцами. Когда разжала ладони, ищейка потирал горло и сплевывал черную кровь на землю, пока я смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Я даже не знала, что способна на такую ярость.
— Это было неплохо, — наконец-то пробормотал он, вытирая рот тыльной стороной ладони.
— Ты поможешь мне?
Он снова усмехнулся:
— Я похож на смертника?
Теперь уже усмехнулась я.
— Похож, очень похож. Особенно учитывая все те грязные делишки, которые проворачиваешь за моей спиной, думая, что я ничего не знаю.
Улыбка пропала с его лица, он явно не ожидал, а я продолжила:
— Живая кровь, красный порошок — это та малая часть, которая уже может стоить тебе головы. Я молчу о ваших прошлых делах с Ником и моим отцом, да и о самом сундуке, который явно достался вам не за деньги или какие-то блага, а полит кровью бессмертных. Сколько их было, Серафим? Десятки? Сотни?
Ищейка поправил воротник и посмотрел на меня исподлобья.
— Ваш отец тоже в этом замешан.
— Верно. Но ведь ты знаешь, что королю намного легче избежать кары, чем тебе.
Я обошла Зорича со всех сторон и остановилась напротив, посмотрела в его серые глаза, которые моментами вспыхивали красным фосфором:
— Мы должны положить этому конец, Серафим. Эйбеля вернули не просто так. Пройдет несколько лет, и мы переживем такую же войну, если не хуже. Только на этот раз противник подготовится намного лучше.
— На этот раз, Марианна, нет вашего мужа, который проберется в его тыл и спасет наши задницы.
Я вздрогнула. Пощечина. Весомая такая оплеуха. Браво, Зорич. Напомнил мне, почему я сейчас разведена и почему Ник ушел… точнее, я его прогнала из своей жизни. Преданный пес вспомнил о любимом хозяине. Укусил. Больно.
— Наши задницы не нужно будет спасать, если ты мне поможешь.
— А если нет?
— Если нет, то завтра же Совет Братства получит от меня все бумаги о твоих преступлениях и нарушениях закона.
Его глаза загорелись так ярко, что я резко выдохнула. Злится. Это хорошо. Больше всего меня всегда бесила его невозмутимость.
— Серафим. Пойми. Это нужно Братству. Нужно всем нам.
— А вы подумали о семье, о детях?
— Подумала. Прежде всего, я подумала о них.
— На кого вы их оставите?
— А ты уже пророчишь мне проигрыш?
— Да. Изначально гиблая затея. Думаете, вы умнее нас всех? Думаете, мы не перебрали все способы уничтожения демона? Поверьте — это провал. Выбросьте из головы даже малейшую мысль о подобном безумии, если хотите жить.
— Возможно, для вас, мужчин, она и гиблая, но не для женщины. Как ни странно, но здесь у меня намного больше шансов, чем у вас было год назад.
Он удивленно приподнял одну бровь.
— Разве Асмодей будет ожидать подвох от хрупкой, одинокой женщины?
— Вы уже далеко не хрупкая и все об этом знают, — в этих словах прозвучала и доля восхищения.
— Так ты поможешь мне или нет? С тобой или без тебя, но я это сделаю.
Он размышлял несколько минут, а потом спросил:
— Что от меня требуется?
От него требовалось всего три вещи: во-первых, держать язык за зубами, и это он умел делать превосходно, во-вторых, научить меня драться на мечах, а в-третьих, раскрыть мне всю информацию об Асмодее, даже ту, которую он предоставлял в отчетах Николасу.
