— Прошло недостаточно времени для того, чтобы процесс был необратим. Холод сохранил и задержал разложение тканей. Они думали, что он их убивает, а он наоборот — хранил баланс в их организмах. Холод даст вам возможность вернуть их обратно… — сказал Курд, явно делая над собой усилие.
Послышался голос Изгоя:
— Кровь родственников. Твоя, Габриэль, и твоя, Влад. Давайте, сейчас.
— Их души здесь, рядом. Проклятый лес не выпускает своих пленников даже после смерти. Они бродят между деревьями, невидимые нашему глазу… — продолжал Курд, прикрыв глаза. — Лабиринты сохраняют каждое мгновение жизни и смерти. Здесь стерты границы между всеми мирами.
Влад вспорол вену одновременно с Габриэлем, стараясь влить в посиневшие губы капли крови. Им не удалось расцепить руки Ника и оторвать от него Марианну. Он держал ее мертвой хваткой. Обнимая одной рукой, а другой сцепив свои пальцы с ее окровавленными пальцами. Вначале они думали, что просто примерзла одежда, но потом поняли, что эта последняя хватка была самой сильной в мгновение смерти.
— Не работает, — закричал Влад в отчаянии.
— Нужно время… — Курд оживился. — Это первая порция. Я вызову подмогу, вертолетом доставите в клинику вашей ведьмы и вливайте внутривенно. Оживите. Только не забудь про копии, Король.
***
Их не смогли разъединить даже тогда, когда появились санитары с носилками, пришлось связать носилки между собой и нести их вместе. Пульс не прощупывался, и Влад попеременно сжимал то запястье Марианны, то Ника. В отчаянии заламывал пальцы, смотрел то на Изгоя, то на смертельно бледного Габриэля.
— Они выживут, — прошептал он, — они вернутся. Должны.
***
Шли часы, но никаких признаков жизни не наблюдалось. Фэй делала возможное и невозможное. Время беспомощно уходило как сквозь пальцы. Минутная стрелка отсчитывала приближение окончательного решения прекратить реанимацию. Каждый раз, когда Фэй выходила из палаты и отрицательно качала головой, Владу казалось, что он сам умирает, что у него обрываются в сердце кусок за куском. Он не хотел думать, в каком отчаянном безумии находились оба, если пошли на такой шаг. Чего стоило Нику отнять жизнь Марианны. До чего они дошли, если решили, что смерть лучше, чем еще одна минута ожидания?
Нужно было смириться. Фэй сказала, что больше шансов нет. Это конец. Время истекло. Нужно собирать семью, и, как всегда, в таком случае в Братстве поднимались все. Похороны бессмертных стремительны. Нужно рассылать сообщения. Влад не хотел этого слышать, он метался по коридору как раненый зверь. У него отнимали надежду. Она ведь была. Влад помнил, как много лет назад кровь Самуила вернула Ника к жизни. Кровь родного отца. И вдруг его осенило, он бросился к Фэй:
— Все не то, не то. Кровь не просто родственника, а родителей или ребенка. Сэми, Ками, Ярослав. Их кровь. Да. Давай попробуем Фэй, я тебя умоляю.
Ведьма рывком обняла его и, рыдая, прошептала, что уже слишком поздно.
— Попробуй, заклинаю тебя. Просто попробуй. Они все здесь. Если не получится…
— Они малы, их организмы перестраиваются. Да, внешне они зрелые, но как вампиры ничтожно маленькие. Это может навредить детям.
— Это мы будем решать, — послышался девчачий голосок, и Влад вместе с Фэй резко обернулись.
Камилла держала за руку Самуила и Ярослава:
— Мы попробуем. Мы так решили. Если каждый из нас отдаст часть крови, нам это не навредит. Мы решаем.
***
По тонким трубкам ярко алая кровь детей, перетекала в безжизненные тела родителей. Фэй смотрела на мониторы с прямыми линиями и судорожно вздыхала. Сначала на один, потом на другой, и по ее щекам катились слезы. Влад физически ощущал, что она уже не видит смысла бороться. У Влада замирало сердце, когда он смотрел на все еще переплетенные пальцы рук, которые так и не удалось разжать. Из-за этого кровати придвинули вплотную к друг другу.
— Все… — тихо прошептала она. — Хватит.
Выдернула иглу с тонкой руки Камиллы, потом с маленькой ручки Ярослава и из вены Самуила. Посмотрела на Влада.
— Созывай всех. Мы разогрели тела, подняли температуру комнаты до невозможного. Распад начнется очень быстро. Мы не успеем их…
Что-то тихо пикнуло, и она обернулась на прибор, возле головы Марианны. Тонкая линия пустила небольшую волну. Потом еще одну… и еще. Монитор возле Ника все еще показывал ровную прямую. Фэй замерла. Теперь все смотрели то на один экран, то на другой. В этот же момент появились волны на втором мониторе. Запищали датчики пульса и сердцебиения. В той же последовательности. Сначала ее, потом его. Словно эхо.
"Одно сердце на двоих" — почему-то подумал Влад и сильно сжал руку Марианны, посмотрел на брата. Пока смерть не разлучит нас — это не про них".
Зверь попался в капкан и уже никогда из него не выберется, даже если этот капкан будет добровольно открыт, он останется внутри, в этом плену. Капкан — это его выбор.
— Да, — послышался радостный крик Габриэля. — Да. Черт возьми. Да. Давайте, выкарабкивайтесь, родные. Никто не разрешал вам уходить.
— Выходите отсюда, быстро.
Влад все еще смотрел на бледные лица и чувствовал, как улыбается сквозь слезы. Этих двоих не так-то просто убить, если они вместе. И в то же время, отняв жизнь у одного, одновременно можно забрать ее и у другого. Любовь, которая убивает и воскрешает. Жутко и завораживающе одновременно.
ЭПИЛОГ
Я не знаю, кто подарил нам этот шанс. Еще один. Наверняка самый последний.
Но в тот момент, когда открыла глаза, я снова видела пронзительную синеву, в которой отражалась я сама, чувствовала наши сплетенные пальцы рук и захлебывалась счастьем.
Мы сильно изменились. Настолько, что мне казалось, подобные перемены невозможны, но все же это случилось. Сейчас, лежа на груди своего мужа и выписывая узоры кончиком пальца на его коже, я думала о том, что свои круги ада мы прошли полностью. Если существовало счастье, которое мы так искали и не могли найти, то оно здесь. С нами. На этом острове, который подарил мне мой муж, когда мы вернулись из клиники в наш дом. В тот самый, который я продала. Его купил отец и отдал нам ключи, как только мы сели в его машину, судорожно сжимая руки друг друга, боясь расстаться хоть на секунду.
Ник отошел от дел Братства полностью. Он оставался в тени, помогая правлению только советами. Теперь он полностью погрузился в политику мира смертных. Он больше не касался никаких нелегальных сделок Братства. Всем этим занялся его заместитель. Мы везде были вместе. Страх расстаться хоть на секунду не покидал обоих. Возможно, он будет преследовать нас еще очень долго. До сих пор, когда воет ветер, я схожу с ума от паники и Ник качает меня на руках, успокаивая. Именно поэтому мы пережидаем зиму здесь, на острове. Раньше я любила снег, сейчас мне кажется, что снег имеет не белый, а красный цвет крови. Старшие дети проводят с нами выходные и снова улетают в Лондон, а мы с Яриком живем в своем мире, который наконец-то смогли себе позволить. Жаль, по законам бессмертных падшие могут иметь только троих детей. Я бы хотела родить еще одного малыша, словно еще одно продолжение моей любви к нему. Ведь бессмертие нам дарят не способности и не вечность, а дети. Они и есть продолжение нас самих. То, что останется после. Вечность — понятие очень относительное.
