* * *
Я переодел её в белое платье. В то самое, в котором она могла бы повторить свои клятвы. Она была невероятно красива, белоснежный ангел на фоне чёрных простыней. Даже побледневшая и в одночасье вдруг ставшая почти прозрачной. Выражение абсолютного спокойствия застыло на её лице. Навсегда. И если бы не чёрное пятно, расползавшееся на её груди, можно было бы подумать, что она сейчас проснётся. Откроет свои ясные, улыбка нежно коснётся пухлых губ, она вскинет безжизненную сейчас руку и погладит меня по щеке. Как все эти дни, наполненные океаном лживых чувств и обещаний.
Я лёг с ней рядом, уткнулся носом в волосы, вдыхая её запах…Мой личный фетиш. Изменившийся. Теперь к нему примешался запах смерти. Я вдохнул его в себя, вдохнул полной грудью…чтобы понять, что она действительно умерла. Умерла. Я её убил. Всего лишь час назад. Своими руками.
Как щелчок в сознании. Он включает все чувства. Все эмоции, которые выключились автоматически, когда я увидел её на полу, прижимающую к себе того подонка. Ради которого пошла на предательство, на низость, ради которого раздвигала передо мной ноги и так виртуозно играла в любовь. И теперь я не только чувствую холод, утекающей из неё жизни, я не только ощущаю, как разрывает мою грудь адская боль…Я знаю, понимаю, что мне не остановить это.
Тело колотит крупная дрожь. Мир меняет цвета, окрашиваясь в кроваво — красный. Это ведь конец? Ведь если она ушла, значит, и я уйду за ней? Я же знал это. И я был согласен. А, точнее, не представлял, что может быть по — другому. Но в тех проклятых книгах было написано, что у меня ещё будет время, достаточно времени, которое мне нужно для встречи с её отцом.
Звонок сотового и взволнованный голос охранника перед тем, как его вырубают. А уже через мгновение распахивается дверь, и я истерически захохотал, увидев, какой подарок решила преподнести напоследок мне Фортуна.
Глава 22
Эйбель поправил воротник белого халата и посмотрел на датчики — ровная линия.
Перевел взгляд на бледное лицо дочери, нахмурился, склонился ниже и приподнял полупрозрачное веко. Ничего не дрогнуло на его лице. Полное отсутствие эмоций
— Записывайте, Тамара — окрас склер здоровый, внутреннее веко бледно— розовое, зрачок сужен. На коже нет признаков разложения, однако, первичный анализ крови с раны на груди показывает время смерти — более четырех часов назад. Ткань обожжена хрусталем, края раны не сходятся. При накладывании швов расходятся. Регенерация отсутствует.
Повернулся к женщине, которая быстро записывала его слова в блокноте.
— Когда будет готов развернутый анализ и соскобы кожи?
— Буквально минут через двадцать.
Эйбель потрогал тонкий шнур капельницы, подкрутил колесико, увеличивая скорость потока крови.
— Реакции на переливание нет. Никаких признаков жизни. Готовьте операционную, вскроем грудную клетку.
Дверь комнаты отворилась, и вошел мужчина в белом халате с бумагами, протянул их Альберту.
— Все результаты здесь. Только получили ответ из лаборатории.
Эйбель внимательно осмотрел показатели и повернулся к Тамаре.
— Как я и думал. Беременность примерно около двенадцати недель. Более точно станет ясно после ультразвукового исследования. Ганс, привези аппарат. Приготовься взять анализ околоплодных вод и кровь плода.
Тамара, продолжайте записывать: как я и предполагал, внутри пациентки развивается плод, сроки беременности пока не точные, но именно поэтому не начался распад тканей, кровь плода и матери смешивается, что поддерживает жизнь в организме на незаметном для глаз уровне. Анализы крови близки к показателям пациента в коме. Планирую полное переливание, вскрытие грудной клетки для заживления сердечных тканей. Жизнедеятельность плода поддерживать через брюшную полость катетером с дозой крови необходимой для возраста эмбриона. Пока жив эмбрион — будет жива и мать. Регенерация должна начаться в ближайшие сорок восемь часов.
— Это беспрецедентный случай. Как Вы догадались? — восторженно спросила женщина, закрывая блокнот.
— После первичного осмотра и первых результатов анализов крови. Труп вампира по истечении четырех часов после смерти не подлежит реанимации, по истечении двенадцати часов превращается в прах. Через четыре часа после остановки сердца начинается полный распад тканей, кожа приобретает сероватый оттенок, потом покрывается пятнами. Видны признаки разложения. Внутренняя поверхность век приобретает синий оттенок, кожа просвечивает вены и кровеносные сосуды. Ни одного из этих признаков я не видел на теле Виктории. Создавалось впечатление, что смерть наступила несколько минут назад, хотя анализ крови говорил об обратном.
— Но разве можно реанимировать мертвого вампира? — Тамара приподняла одну бровь, округлив большие карие глаза от изумления.
— Да, можно. В единичных случаях, когда поблизости есть обращенный кровный родственник с идентичным ДНК. Как ты понимаешь, у нас, вампиров, такая вероятность очень низкая. Мы редко имеем кровных родственников, обращенных так же, как и мы, и еще реже эти родственники могут оказаться в нужном месте и в нужное время.
Этот самый кровный родственник оказался внутри нее. Естественный кровообмен плода и матери. Уровень недостаточен для полной регенерации и работы всех жизненно важных органов, так как плод слишком мал и отдает ровно столько, сколько может и должен отдавать. Именно поэтому, на первый взгляд, Виктория Эйбель мертва. Но это не так. Очень скоро, с нашей помощью, все органы начнут функционировать.
Дверь снова отворилась, и Ганс прикатил аппарат УЗИ, установил возле постели.
— Я буду осматривать плод, а ты возьмешь анализ околоплодных вод для наших исследований. Тамара, помоги Гансу, делай пометки в блокноте.
Альберт надел латексные перчатки и откинул покрывало, презрительно скривился.
— Снимите с нее потом эти тряпки. Переоденьте и вымойте.
* * *
— Плод очень активный, соответствует предполагаемым мною двенадцати неделям. Все органы на месте, сердцебиение слегка замедлено, что вполне нормально, учитывая состояние матери. Ганс, делай прокол осторожно, после забора жидкости я собираюсь ввести катетер с кровью в брюшную полость плода. Пока мать не придет в сознание, и не восстановится нормальный кровоток, эмбрион будет питаться искусственно.
— Видите пол малыша?
Эйбель резко вскинул голову.
— Не малыша, а объекта № 01. Впредь так и пишите в вашем блокноте. После родов его отправят в бокс и будут выращивать там. К моей дочери это существо не имеет никакого отношения. На данный момент он лишь поддерживает в ней жизнь. Если бы это было иначе, я бы извлек его уже сейчас как ненужный сгусток клеток.
Тамара нахмурилась и отвела взгляд.
— Пол плода — мужской. До родов осталось меньше восьми недель. Реакция на ввод катетера нормальная, сердцебиение усилилось, пульс повысился.
