Король развернулся и пошел к массивным двойным дверям.
Его выпроводили на улицу, и когда прохладный воздух коснулся лица, Влад глубоко вдохнул его и резко выдохнул. Рино, мать твою, почему же ты влез в это сам? Какого черта тебя понесло к немцу в лапы?
В этот момент зазвонил сотовый, и, бросив взгляд на дисплей, Воронов в удивлении приподнял одну бровь. Все интереснее и интереснее. Вдова Эйбеля собственной персоной.
— Я слушаю.
Женщина истерически кричала в трубку, и, по мере того, как Влад начал понимать, что именно она говорит, его сердце билось быстрее и быстрее. Твою мать, или ты везучий сукин сын, Рино, или даже в Аду тебе не рады. Вот и два свидетеля.
— Через полчаса к вам приедет машина. Продержитесь?
* * *
Дороти дала показания против мужа, она раскрыла все тайные эксперименты Эйбеля, все преступные сделки и договора. Передала бумаги из его сейфа в суд. Но ни в одной из них не значилось имя Рино. Только номера объектов. Ими могли быть кто угодно. Свидетельских показаний Дороти было недостаточно. Суд отклонил просьбу об отсрочке. Но имелся еще один ценный свидетель, который знал, несомненно, намного больше — это сама Викки Эйбель. Но ее состояние не позволяло ей присутствовать на заседании. Адвокат потребовал отсрочку именно на этом основании.
Обвиняемого привели под конец заседания, и Влад шумно выдохнул, когда посмотрел на полукровку — пытки были безжалостными. Его пропустили через мясорубку в попытках получить признания. То, что Влад видел сейчас, это уже спустя несколько часов после того, как пошла регенерация. Обвиняемому дали время обрести более или менее нормальный вид и способность присутствовать на заседании Суда.
Только проклятый упрямец заявил, что ему не нужна отсрочка, что он готов понести наказание немедленно и отвечать на вопросы обвинения и защиты не намерен.
Еще один гребаный самоубийца. Угрызения совести? Что движет им, когда он отказывается от единственного шанса выжить, мать его? Что может сломать настолько? Одного из самых выносливых и сильных вампиров из всех, кого знал Влад. Того, кто способен жрать трупы и рвать противника на куски в полном смысле этого слова, чтобы выжить. Тот, кто выживал в самых невыносимых условиях. Того самого, который в свое время столько сделал для Влада, и сейчас, осознавая всю степень риска, взял вину на себя за общие преступления.
«Пожалуйста…спасите его. Я Вас умоляю. Вы же можете. Это в Вашей власти. Сделайте хоть что — нибудь. Он так предан Вам, он…Я готова ползать перед вами на коленях….»
Влад тряхнул головой, отгоняя образ Виктории Эйбель. Бледной, изможденной, с трудом стоящей на ногах. Она пришла к нему в кабинет, хватаясь за стену, шатаясь и придерживая живот дрожащими руками. И да, она встала на колени… у него внутри все оборвалось, когда она это сделала. Резко поднял ее за плечи и посмотрел в блестящие от слез серые глаза. Дьявол. Иногда женское терпение и самоотверженность поражали Влада. Только однажды он видел нечто подобное, и сейчас его преследовало нескончаемое дежа вю. Спасать своего палача, умолять на коленях…Черт возьми, он ни хрена не понимает в этой жизни, и мир сошел с ума. Разве не Рино виной тому, что сейчас эта хрупкая женщина балансирует между жизнью и смертью? Впрочем…это не его дело. Он не настолько хорошо знает полукровку, чтобы судить обо всем, что произошло. Он вообще не вправе кого — то судить. Она простила — значит, это ее решение, а, возможно, и ее вина.
«Я сделаю все, что в моих силах…Вернитесь в постель»
Ее сил хватило только на то, чтобы благодарно улыбнуться и обмякнуть в его руках. Как у такого исчадия Преисподней могла вырасти такая дочь? Насмешка…ирония.
Во время перерыва Влад позвонил Курду. Ему ответили не сразу. Сукин сын заставил ждать специально, выматывая нервы, и уже зная, зачем Влад звонит.
— Снимите обвинения по азиатской компании. Сундук все равно у вас. Какая разница, кто был замешан в этом деле. Азиаты представляли опасность и для вас самих. Сейчас в вашем распоряжении реликвии. Снимите обвинения по этому делу, дайте отсрочку и переведите заключенного в лучшие условия — я отдам компромат!
Несколько минут тишины. Он думает. Пусть думает. Сундук у него, и это в любом случае успех, а после получения компромата у него будут развязаны руки против всего клана. Он должен клюнуть.
— Носферату отказался от отсрочки. Как, впрочем, и от еды. Он хочет отправиться в Ад. Почему бы Вам не принять его решение. Вам это так же выгодно, как и мне. Обвиняемый казнен, и с вас сняты все подозрения.
Есть. Он согласен. Подначивает ядовито, но согласен.
— Оставьте это мне. Он изменит своё решение. Итак, Вы согласны на сделку?
— Да. Меня устраивают Ваши условия.
— Вот и отлично. Бумаги получите после оглашения решения суда. Дайте разрешение на встречу с заключенным.
* * *
Владу казалось, что он вернулся в прошлое. В то самое, когда не решился пройти дальше этой огромной залы, вымощенной белым мрамором. Когда тонкая фигура дочери скрылась за дверьми лифта, а он остался мерить шагами помещение вдоль и поперек.
А сейчас его самого провели вниз, на нескольких лифтах спустили в подвальное помещение. Тюрьмы Нейтралитета отличаются полным отсутствием каких — либо удобств. Это стены с проемами, в которых распяты заключенные за толстыми решетками. Повсюду запах пота, крови, гнилой плоти. Некоторые из заключенных разлагаются живьем после пыток вербой. Их стоны разносятся по всему подвалу.
Рино не отреагировал на присутствие Влада, скованный по рукам и ногам в железной клетке, в которой нет места, чтоб даже повернуться, он, казалось, спал. Только грудь бурно вздымалась. Он что — то тихо бормотал, и Влад остановился в нескольких шагах, прислушиваясь к шепоту.
«Не уходи…еще немного. Совсем немного…Не уходи, терзай, но не уходи…»
Возможно, галлюцинации от голода и истощения. Черт тебя раздери, Рино. Какого хрена ты во все это влез? Поднялся так высоко и вернулся туда, откуда начал — в клетку.
— Рино!
Веки, дрогнув, приоткрылись. Безумный взгляд. Сухой лихорадочный блеск. Полное отсутствие интереса.
— Суд даст тебе отсрочку. Но этого ничтожно мало. Мне нужны все документы, которые должны были быть в доме Эйбеля. Я знаю, что ты их нашел, потому что мы не нашли. Где ты их спрятал?
— К дьяволу…отсрочку, — Рино усмехнулся уголком потрескавшихся губ и снова закрыл глаза.
— А её тоже к дьяволу? А, Рино? Оставишь одну? — терпение на исходе, как и те пять минут, которые ему дали на внеплановое свидание.
— Кого? — он не открывал глаза. Создавалось впечатление, что он не осознает реальности происходящего.
— Викки. Она жива, Рино. Мы две недели боролись за ее жизнь. Она жива. Ты оставишь ее одну?
Глаза распахнулись, и заключенный с трудом сосредоточил взгляд на Владе.
