Как только раненый Вилар
с Мией на руках показался в дверном проеме, все пришло в движение. Их
ослепили вспышки фотокамер. Корреспонденты, отталкивая друг друга,
наперебой задавали вопросы.
Подошла группа медиков.
Мию переложили на каталку. Вилар от перевозки отказался и пошел
самостоятельно. Его тут же окружили представители Мирового Совета.
Многие пожимали руки и поздравляли. Хранитель был краток, но учтив и,
невзирая на усталость, никого не обошел своим вниманием. Проходя мимо
сотрудников КВК и Хранителей, Вилар остановился и поблагодарил
некоторых людей. Мия уже лежала в машине, а Вилар, хромая, не прошел
и половины пути до нее. Не дожидаясь его, машина отъехала. Хранителя
обступила вторая бригада врачей.
Глава семнадцатая
Мию направили в главный
госпиталь Хранителей. Чтобы уберечь девушку и Вилара от посягательств
журналистов, здание больницы оцепили. Вход на территорию был строго
по пропускам, но, несмотря на кордон, над госпиталем постоянно
курсировали планолеты крупных информационных компаний.
На лечение Мии были
брошены лучшие силы медицинского резерва. Врачи выявили сотрясение
мозга средней тяжести, перелом височной кости. Но это было не самое
страшное. Главной проблемой стало тяжелое шоковое состояние девушки.
У нее было пониженное давление и учащенный пульс, она не реагировала
ни на какие внешние раздражители. Мия лежала в палате, уставившись в
потолок стеклянными глазами. Ей делали все необходимые процедуры,
применяли сильнейшие препараты, но это не помогало. Депрессивное
состояние было настолько глубоким, что Мия подсознательно
отказывалась жить. Она быстро теряла вес. Организм усваивал только
30% от питательных веществ из препаратов, пропускавшихся через
капельницы. Состояние девушки оценивали, как крайне тяжелое. Каждый
день по вопросу ее реабилитации собиралась комиссия из лучших
специалистов, они изучали результаты анализов, предлагали варианты
лечения, но все было бесполезно. Мия из состояния шока не выходила.
Вилар лежал в той же
больнице, но в соседнем корпусе. Каждый день его посещали
высокопоставленные чины всех мастей. Первым Хранителя проведал Мирол,
глава Мирового Совета. Их с Виларом, кроме работы, связывала еще и
давняя дружба. Он благодарил, справлялся о здоровье, обсуждал план
дальнейших действий. Затем на прием к Хранителю повалили руководители
различных военных органов и кабинетов. Больничная палата походила на
зал заседаний, где обсуждались важнейшие мировые проблемы. Директору
госпиталя пришлось лично вмешаться в эту ситуацию. Он издал
распоряжение, по которому посещать больного можно было только в
определенные часы. После этого лечение Вилара пошло в соответствии с
графиком. У него даже появилось немного свободного времени после
обеда. Теперь каждый день, как только часы показывали тринадцать
ноль-ноль, мужчина спешил в соседний корпус, где лежала Мия. Вилар
сильно хромал и ходил при помощи костылей, но и в этом он быстро
достиг мастерства, ловко преодолевая большое расстояние, разделявшее
разные корпуса госпиталя.
Вилар первый раз увидел
Мию через день после их высадки. Девушка выглядела ужасно: кожа
приобрела голубовато-белый цвет; взгляд был абсолютно пустым; под
глазами пролегли темные круги. Мужчина пытался поговорить с ней, но
она ни на что не реагировала. Она была похожа на живого мертвеца.
Иногда ему казалось, что Мия действительно умерла, но подключенные к
ней датчики продолжали фиксировать учащенный пульс. Прошло несколько
дней. Ситуация не менялась. Вилар продолжал разговаривать с Мией, не
обращая внимания на ее состояние. Рассказывал про погоду, случаи из
жизни, про свои наблюдения за животными. Иногда просто был рядом,
обедал в ее палате, читал новости, разговаривал по коннектору, стоял
глядя в окно, а главное, подолгу смотрел на нее. Лицо девушки
оставалось неподвижным. Она лежала в паутине капельниц и еле заметно
дышала.
Иногда Вилара охватывала
паника. Он до смерти боялся, что она не придет в себя. Эта девушка,
даже в таком состоянии открыла для него еще одно новое чувство -
чувство утраты. Каждый день мужчина с надеждой спешил к ней в палату,
и каждый вечер уходил оттуда с чувством угнетающей тоски. Глядя на ее
безжизненное лицо, он скучал по прежней Мие. Воспоминания о днях,
проведенных в пещере, казались теперь иллюзией. Надежда на ее
исцеление слабела, а паника росла. Врачи разводили руками: «При
таком состоянии сложно что-либо прогнозировать». Они делали
все, что было в их силах, но улучшения не наступало. Было понятно,
что прежнюю Мию Вилар больше никогда не увидит. Но ему хватило бы
услышать ее голос, увидеть ямочки на щеках. Она была первой женщиной,
которую он по-настоящему полюбил. Иногда ему хотелось забрать ее и
увезти куда-нибудь далеко. Просто жить с ней в одной комнате, быть
рядом каждый день. Даже если она никогда не очнется.
Вилара мучило чувство
вины. Он постоянно думал, как сложилась бы ее жизнь, если бы он не
отдал приказ привезти Мию из Себара. Ему было необходимо создать
видимость попыток разрешения ситуации. Грубая попытка пустить пыль в
глаза общественности стоила бы очень дорого. Он мог предпринять что
угодно: запросить в штат лучших вирусологов, усилить оцепление базы,
фальсифицировать данные и объявить о случаях исцеления. Но вместо
этого он послал за простой девушкой, которая заслужила возможность
жить нормальной человеческой жизнью. Какая ирония, что именно эту
девушку он полюбил. Это он обрек Мию на весь этот ужас, заставил
пережить страшные потрясения, неоднократно подвергал ее жизнь
опасности. И теперь она лежит здесь в оцепенении, которое, возможно,
никогда не пройдет.
Тем временем весь мир
ждал возвращения Мии. Орман был все еще на карантине. Армия
Хранителей сумела захватить вражеские лаборатории, но вирус приобрел
устойчивость к противоядию. Как и в случае с Краго, болезнь
замедлялась, но не исчезала. Стоило прекратить инъекции, и вирус
начинал развиваться с новой силой. Лучшие врачи мира боролись с этой
чумой, но не могли победить.
На Вилара и
реабилитационную группу оказывалось колоссальное давление. Им нужна
была Мия. После тщетных поисков специалисты так и не нашли других
людей, которые смогли бы найти семена Себарского Молчуна. Кроме того,
им не удалось найти книги, из которых Мия узнала об этом растении.
Девушка надежно спрятала их при отъезде. А поскольку в хищном
обществе книги писались вручную и были на вес золота, копий не
существовало. Был еще шанс воспользоваться семенами, спрятанными
девушкой в пещере. Но Краго тайно вывез их на главную базу, где во
время штурма они сгорели. Опрос всех врачевателей хищных земель тоже
не дал результатов. Никто о Себарском Молчуне не знал больше того,
что он очень ядовит и смертельно опасен. Делались неоднократные
попытки найти семена в окрестностях пещеры – там, где их нашла
Мия, но ничего обнаружить не удалось. Так вышло, что Мия оказалась
единственным человеком в мире, способным найти семена этого растения.
Но сейчас она мало чем могла помочь. Время шло. Зима близилась к
концу, и нужно было срочно что-то предпринимать.
