— Каких?
— Дел жизни, естественно… — Он поискал среди своих бумаг чистый бланк для заметок, на котором нацарапал имя сегодняшнего клиента, после чего вручил мне. — И «Машины». Несчастные случаи, связанные с механизмами, если конкретно. Подробности процедур, в таком духе. В основном я все смогу вспомнить, но вам придется заполнять пробелы.
— Где их искать?
— Думаю, их уже перевели в кабинет Шефа, на второй этаж. Вот ключ. — Я уже собрался уходить, как он добавил шепотом: — Вот еще что. Вы спрашивали меня давеча об Аде… Скажу одно: с Раздором держите ухо востро.
Где Шеф?
Я открыл белую дверь на площадке первого этажа и обнаружил кованую спиральную лестницу, которую видел вчера. Она вилась вверх, во тьму. Я ощупью отыскал на стене справа от двери выключатель с таймером и нажал на кнопку. Вялый свет с вершины лестницы пролился сквозь спираль черных ступеней. Я взбирался не спеша, преодолел два витка, осознавая резкий звук каждого шага. Голая лампочка наверху слегка покачивалась в тишине и смутно озаряла низкую деревянную дверь впереди.
Я легонько постучал.
И подождал.
И еще подождал.
Ответа не последовало, и я постучал повторно, уверенно. Ждал, как ждут мертвецы: молча, терпеливо, бездеятельно. Когда убедился, что ответа и не будет, повернул ручку, отпер дверь и шагнул внутрь.
Кабинет Шефа оказался продолговатой мансардой с низким потолком, обрамленной покатыми стенами и кровельными скатами. Два слуховых окна напротив двери — единственный источник естественного света. В комнате было пусто, за исключением письменного стола, нескольких кресел и (что любопытно) лотерейного барабана. Все — мебель, стены и ковер — было белое.
На письменном столе высилась куча писчей бумаги, стоял маленький компьютер и лазерный принтер, оба выключены. Позади стола размещался камин, все еще тлевший от недавнего огня. Рядом — стойка для документов, какие я видел в Архиве на нулевом этаже. Более никаких признаков жизни: ни беспечно открытых конторских шкафов, ни книг с загнутыми уголками страниц, ни еды, ни напитков.
В стойке содержалось около пятидесяти прямоугольных скоросшивателей одного и того же оттенка серого. Я осторожно перебрал их все по очереди, ища отсылку к теме или имени, которые выдал мне Смерть. Почти сразу нашлась папка, помеченная «Механика. Несчастные случаи», увесистая подборка документов, посаженных на пружину. Два часа я читал и старался запомнить каждую страницу, все более тревожась, что Шеф может вернуться в любую минуту. Поначалу мне было просто любопытно, как он может выглядеть. Но мысль эта завладела мной, я занервничал еще сильнее, покуда не стал бояться и презирать его власть так, что у меня затряслись руки и я больше не смог сосредоточиться ни на чем, кроме страха ожидания.
Но Шеф так и не явился, а мое изучение документов оставило по себе лишь один абзац:
Процедурная рекомендация
Для успешного осуществления необходимо сопровождать клиента постоянно. Рекомендуемое расстояние — от 2,1 до 9,8 м. Сводимое к минимуму вмешательство — на усмотрение Агента.
Я продолжил поиски. Солнечный свет проникал сквозь фильеру окон, прозрачный туннель жара и пыли в маленьком прямоугольнике ковра у стола. Если не считать случайного треска и вздохов вяло догоравших в камине дров, в комнате было тихо. И я был совершенно один.
Дело жизни оказалось на стойке в конце второй трети, считая сверху, и состояло из ста двадцати шести страниц подробных данных. Я выяснил среднюю длину волос на лице у нашего клиента (4,6 см), расстояние от нижней точки его правой мочки до ямочки на подбородке (12,3 см), размер ногтя у него на левом пальце руки (1,08 × 1,2 см), длину его пениса в эрегированном состоянии (14,9 см) и в расслабленном (4,4 см), среднее количество веснушек на квадратный сантиметр его правого плеча (7) и так далее. В папке имелись и сведения, смысл которых я уловить не смог: цвет его кожи (49), форма головы (2677), поведенческий алгоритм (823543), тип тела (343). Нашлись и страницы, посвященные его психологическим характеристикам, истории жизни, анализу характера, оценке интеллекта, а также численные показатели абстрактных понятий вроде любви, ненависти, смелости и трусости.
Чуть погодя я раздраженно отбросил папку.
* * *
Мою жизнь тоже можно описать в цифрах.
У меня в общей сложности было девять любовниц. Самые продолжительные отношения — с Эми — длились тридцать пять месяцев. Это примерно сто пятьдесят недель — или тысячу сто дней, или двадцать пять тысяч часов. Кратчайшие отношения у меня были с женщиной, которую спугнуло откровение об одной из моих фантазий. Они продлились девять дней — или же чуть больше двухсот часов.
Имелось у меня и любимое число — семь. Я считал, что оно волшебное и священное. Верил, что оно принесет мне удачу.
Что может быть бесполезнее веры?
* * *
Пока я сидел у огня, глазел на угли и обдумывал данные из папки, случилось нечто странное. Я ненадолго отвлекся от смерти и вспомнил, что это такое — быть живым.
Это значимый поворот. Как я уже объяснял, ходячий мертвец ни жив, ни мертв, но существует в некоем экзистенциальном чистилище, состоянии, которое справедливо описывается словом «неупокоенный». Если точнее — одно из широких определений живца таково: «Некто, способный полностью взаимодействовать со своим окружением». Если пожелают, они способны пройти путь от точки к точке, поговорить друг с другом, поплавать в море, вписать что-нибудь в настенную схему, запустить воздушного змея, почитать газету, сходить на рыбалку, поиграть в игру, пнуть что-нибудь, зажечь спичку, влезть на дерево, открыть дверь — и так далее, и так далее. Трупы же, с другой стороны, знают, что они мертвы по одному простому факту: ничего не происходит, ничего не произойдет.
Ходячий — канатоходец между этими полюсами. У него есть потенциал чувствовать, но он не понимает, как его воплотить. У него есть возможность говорить что угодно, однако он частенько оказывается ошеломлен тем, что его окружает. Он способен выживать среди живых, но предпочитает безопасность собственной комнаты. Ходячий мертвец — труп с определенными ограниченными преимуществами.
И в сей миг я чувствовал расширение своих преимуществ. Понял, к примеру, что могу запросто сесть в кресло у стола Шефа и прочесть бумажку-липучку на его компьютере: «1/12 Партии 03/99 все еще не найдена. Очень подозреваю Д. — М.». Запросто могу к тому же включить компьютер и посмотреть, как он загружается, не обращая внимания на правила личных границ, какие я усвоил, лежа в земле. Запросто могу положить руку на мышку и подвигать курсором по разделам, предложенным мне на мониторе:
КАТЕГОРИИ
ДОГОВОРЫ
ДЕЛА ЖИЗНИ
ОТЧЕТЫ
ПРЕКРАЩЕНИЯ
Моя рука задумалась, сколько она готова познать. Ум ответил: сколько хочешь. И я щелкнул по первой категории и поразился быстродействию компьютера. Он загрузил базу данных и выдал ее содержимое почти немедленно:
