Она нашла дорогу в гостиную, вышла в холл, а оттуда на улицу. Снег целовал ее лицо, пока она спускалась по ступенькам к расчищенной дорожке.
Сугробы поднимались до плеч. По сторонам дорожки кто-то превратил их в фантастические стены, украшенные зубцами и вазами. Падающий снег уже скрадывал их очертания. Гарден принялась было расчищать снег, но моментально промочила перчатки, сняла их и засунула руки в карманы.
Дорожка вела вокруг клиники. Гарден была удивлена ее размерами. Интересно, сколько же здесь пациентов? – мелькнуло у нее в голове. А впрочем, какая разница. Она все равно не имеет ни малейшего желания общаться с ними.
Окна дома были ярко освещены. Гарден чувствовала себя в безопасности. Она шла медленно, потому что до сих пор не очень твердо держалась на ногах. Сказывались последствия ее пагубного пристрастия. Но усталости она не чувствовала. Она удивлялась, что прогулки с медсестрой могли сделать ее такой сильной.
Немного погодя она перестала обращать внимание на то, как двигаются ее ноги, пошла быстрее и легче. Голову переполняли мысли.
Я выздоравливаю. Когда-нибудь, через неделю, месяц или позже, мне придется уехать отсюда. К чему же я вернусь? Скай меня не любит. Люди, которые казались мне друзьями, считают меня танцующей куклой, заводящейся при помощи шампанского, кокаина и аплодисментов. У меня ничего нет. Слеза застыла у нее на щеке, и Гарден потерлась о воротник, чтобы стряхнуть ее. Хватит хныкать. Время жалости к себе прошло.
Ласковое прикосновение меха успокаивало. Она покрутила головой, потерлась щеками о воротник. Соболь мягче норки, заметила она, глубже и пушистее горностая. И не щекочет, как лиса. Надо бы укоротить эту шубу. Я не надевала ее с тех пор, как впервые приехала в Париж.
Гарден остановилась. Ее неожиданно осенило. «Я же очень богата, – сказала она себе. – У меня есть какие угодно меха, драгоценности, все, что только можно пожелать. Я живу в роскоши, меня полностью обслуживают. Как я раньше об этом не подумала? Я была так занята новой жизнью, что почти не замечала всего этого. Боже мой, да любая женщина согласилась бы поменяться со мной местами. Зачем же мне жалеть себя?
Пусть муж не любит меня. Ну и что? Мой отец не любил мою мать, большинство знакомых мужчин не любят своих жен. Я ничем не отличаюсь от них. Хотя нет. Моей матери приходилось во всем себя ограничивать, она даже не могла себе позволить лишний раз сесть в трамвай. Лори Паттерсон, чтобы получить удовольствие от покупок, приходится делать их для кого-то другого, потому что себе она позволить этого не может. Я могу иметь все, что пожелаю. Разве этого не достаточно? Я сделаю так, что будет достаточно.
Мне не нужно делать то, чего не хочется. Скаю, в сущности, безразлично, езжу ли я с ним и остальными по ночным клубам. Я могу выбирать. Захочу – поеду, если надумаю что-то посмотреть в кино или театре. И совсем не обязательно проводить все время с этими людьми. Я могу завести собственных друзей. Например, эта девушка из «Вог». Она мне нравится. Надо ей позвонить. Может, она согласится пообедать со мной или сходить в театр. Есть немало мест, куда могут пойти две дамы без сопровождения. Без мужчин вполне можно обойтись.
Я, во всяком случае, обойдусь. С меня хватит. Не хочу больше, чтобы меня тискали или лезли под юбку. Это было отвратительно».
Она двинулась дальше, твердо ступая по снегу, прислушиваясь к его поскрипыванию, подставляя лицо падающим снежинкам. Она чувствовала себя сильной и решительной. Почти счастливой. Вернувшись к себе, она бросила шубу на стул и переобулась.
Причесываясь, Гарден с отвращением смотрела на сильно отросшие волосы. Рыжие пряди возле корней казались ей ранами на черепе. Она вызвала медсестру.
– Мне надо привести в порядок волосы. Немедленно. И пусть принесут мою шкатулку с драгоценностями.
В тот вечер она надела к ужину строгое платье из черного крепа, которое купила осенью, подкрасилась и надела бриллианты.
– Как вы элегантно выглядите, мадам Харрис, – сказала медсестра. – Хотите сегодня поужинать в столовой?
– Нет. Благодарю, я предпочитаю есть одна.
– Хорошо. – Она поставила ужин на круглый столик в углу. – Вы хорошо погуляли, мадам?
– Очень хорошо. А завтра я хотела бы отправиться за покупками. У меня нет теплых перчаток.
– Вас отвезут в деревню.
Гарден ничего не ответила. Она села за стол и принялась за еду. «Зачем заводить дружбу с медсестрой? – подумала она. – Она, должно быть, смеется над пациентами у них за спиной. И в конце концов, это всего лишь прислуга».
73
В деревушке Монтана был всего один магазинчик, да и тот вовсе не мог удовлетворить потребности богатых покупателей. Шофер клиники повез ее дальше, в Кранц. Там магазины были рассчитаны на любителей горных лыж, спорта, который в последние годы становился все более популярным среди самых храбрых отдыхающих. У Гарден возникло ощущение праздника. Ей показалось, что она провела в маленькой белой комнате долгие месяцы.
Она почти сразу выбрала подбитые мехом перчатки, но ей хотелось побыть здесь подольше, и она стала рассматривать другие товары. Гарден купила три теплых свитера с ярким узором, напоминавшим узор на мебели в ее комнате. Потом отыскала вязаную шапочку такого же цвета, как один из свитеров. На шапочке был легкомысленный помпон, в котором перемешались цвета всех ее свитеров. Больше ничего интересного не попадалось. Она вовсе не собиралась кататься на лыжах.
Она бродила от прилавка к прилавку, лениво перебирая шапки, шарфы, лыжные крепления и возвращала их на место. В магазине все лежало как попало. За коробкой сигнальных ракет она обнаружила флакон духов. На нем был большой ярко-синий пульверизатор с тяжелой кисточкой на конце. «Могу поспорить, это пахнет, как пятицентовые духи из универмага Вулворта», – подумала Гарден. Она брызнула себе на запястье, растерла и понюхала. Запах напоминал свежескошенную траву. Она никак не могла решить, нравится ли ей этот запах. В нем было что-то очень горное и швейцарское. Она решила все же купить и прыснула было за ухом.
– Остановитесь! – крикнул рядом мужской голос. Чья-то рука вырвала у нее флакон.
Гарден возмущенно посмотрела на разъяренного мужчину. Он был не выше ее ростом, невероятно худой, но она никак не могла заставить его опустить глаза.
– Я намерена купить эти духи, – высокомерно произнесла она. – Если вы не хотите, чтобы их пробовали, не надо ставить пульверизатор.
Мужчина посмотрел на флакон, который держал в руке:
– О, мадам, неужели вы хоть на секунду могли подумать, что я продаю эту настойку сена? Вынужден вас поправить. Я просто оказываю вам услугу. Духи попали на ваш жемчуг. Это самое страшное преступление, которое можно совершить. Духи убивают жемчуг, они уничтожают его блеск.
– В самом деле? Благодарю, что предупредили. – Она отвернулась от незнакомца и продолжала свое неторопливое исследование магазина.
