До Чарлстона пять миль. Гарден почудилось, что она ощутила запах соленой воды. Теперь она, чуть живая от усталости, разговаривала сама с собой, с трудом шевеля пересохшими губами.
– Гарден, не пропусти указателя парома, а то мы свалимся в воду. – Она громко расхохоталась собственной шутке.
Воздух стал прохладнее. Солнце стояло низко над горизонтом. Элен спала. Гарден клевала носом.
Машина вильнула и двумя колесами съехала на обочину. Гарден вздрогнула и вернула ее на дорогу. Прямая, как стрела, дорога делала в этом месте поворот. Гарден сосредоточила оставшиеся силы на том, чтобы удержать машину на дороге.
– Не торопись, – сказала она себе, – приподними ногу над педалью. – Руки ее повернули руль. Она увидела что-то впереди, посередине мостовой. Собака? Олень? Она поехала еще медленнее.
Это оказался человек. Он размахивал руками. Показывал, чтобы она остановилась. Машина зачихала, дернулась и замерла. Руки Гарден словно прикипели к рулевому колесу. Она смотрела сквозь заляпанное разбившимися насекомыми ветровое стекло погасшими, сухими глазами. Как же она была глупа! Надеялась убежать от Вики, надеялась, что та не сумеет ее найти. Человек был полицейским.
88
– Мэм, с вами все в порядке, мэм? – Широкополая шляпа полицейского закрыла окно рядом с Гарден.
Она посмотрела на его озабоченное лицо. Медленно до нее дошел смысл происходящего. Этот человек не враг.
– Солдат, – сказала Элен.
– Нет, малышка, я не солдат, – улыбнулся мужчина.
– Что вы хотите? – выдавила из себя Гарден. Голос прозвучал неожиданно хрипло.
– Я подумал, мэм, вам нужна помощь. У вас не здешние номера. Бывает, те, кто попадает на мост первый раз, нервничают. Особенно в это время дня. Солнце бьет прямо в глаза. И потом, вы не очень уверенно держались на дороге.
– Мост? – пыталась сообразить Гарден. Она что-то слышала про мост. Но что? Почему она никак не может вспомнить?
Полицейский взмахнул рукой, показывая вперед. Мост поднимался все выше и выше, казался гладким, как скала, и узким, как лента. Он обрывался наверху и, казалось, вел в никуда, – дальше обрыв и падение.
– О Боже! – простонала Гарден.
– Многие сначала пугаются, – сказал полицейский. – Поэтому-то я и здесь. Если хотите, я перегоню вашу машину на ту сторону. У нас здесь все отработано. Я делаю это раз десять на дню. – Он явно гордился своим занятием.
– Да, пожалуйста, – пробормотала Гарден. Она перебралась на соседнее сиденье и взяла Элен на руки.
Полицейский бойко рассказывал об инженерных чудесах моста. Это был тщательно составленный и хорошо отрепетированный монолог, успокаивающий нервных пассажиров взбирающихся вверх машин, которые, поднявшись, видят крутой спуск вниз и подъем к виднеющемуся впереди второму пику. Гарден ничего не слышала и ничего не видела. Глаза ее были закрыты, веки покраснели и распухли, но темнота и возможность отдохнуть от управления машиной казались бальзамом.
Видавшей виды машине потребовалось больше пяти минут, чтобы преодолеть почти трехмильный мост. Полицейский остановился в переулке рядом с мостом.
– Пожалуйста, мэм. И вы, юная леди.
– Здорово, – сказала Элен.
– Спасибо большое, – поблагодарила полицейского Гарден. – Сама я бы не справилась.
Полицейский вышел из машины и отдал честь.
– Был рад помочь, мэм. – Он повернулся, чтобы уйти.
Гарден перегнулась через сиденье, дотянулась до ближайшего к нему окна:
– Господин полицейский! Не могли бы вы объяснить, как добраться до Ист-Бэттери?
В большом доме Маргарет выступ-фонарь парадной лестницы уже был освещен.
– Смотри, Элен, здесь живет бабушка Трэдд, мамина мама. Она будет очень рада увидеть тебя.
– Элен хочет кушать.
– Ты получишь много вкусных вещей. Идем, мой ангел. – Едва передвигая ноги, она преодолела последние метры.
– Элен хочет пить.
– Да, малышка. Подожди чуть-чуть.
Гарден тяжело привалилась к стене рядом с входной дверью. Колени подгибались. Она услышала шаги в доме и заставила себя выпрямиться. «Ну и вид же у меня, должно быть», – подумала она.
Маргарет открыла дверь. Свет из холла слепил уставшие глаза Гарден. Мать казалась ей темным силуэтом.
– Я так и думала, что это ты, Гарден, – сказала Маргарет. – Неужели тебе мало того, что ты натворила?
Она взмахнула газетой перед ничего не понимающей Гарден. – В этом доме ты не будешь хвастать своим бесчестием. Уходи. – Дверь начала закрываться.
– Мама! – крикнула Гарден. – Мама! – Она была уже не в состоянии думать и произносить слова. Она не понимала ничего, кроме одного: полоска света, пробивавшегося из дверей, становилась все уже, а потом совсем исчезла. Гарден застучала кулаками в дверь. Это какая-то ошибка. Мать не может ее выгнать. Это же и ее дом. Разве это не ее дом?
Плачущая Элен потянула мать за юбку:
– Элен устала.
У Гарден подкосились ноги. Она тяжело опустилась на ступени крыльца и обняла Элен. Что с ними будет? В тени большого дома было прохладно, и Гарден разрыдалась.
Это напугало Элен. Липкими пальчиками она коснулась мокрых щек матери.
– Нет, – сказала она. – Нет. Нет. Гарден взяла ребенка за руку.
– Не бойся, малышка. Тихо, не плачь. Мама все сделает. Все будет хорошо. – Но в словах ее не было уверенности. Элен плакала так, словно ее сердечко разрывалось на части.
У Гарден болело все тело, в голове путалось. Нужно сосредоточиться и подумать. Найти опору, что-то, за что можно ухватиться. Мысленно она молила о помощи. Если бы здесь оказалась Элен Лемуан… если бы она была в Париже… у нее было бы куда пойти. Как ей хотелось услышать от Элен сухой, практичный анализ случившегося. И тут она словно услышала ее голос: «Бесс с благородным сердцем».
– Тетя Элизабет, – пробормотала Гарден. – Элен, мы поедем к тете Элизабет.
* * *
Джошуа широко распахнул входную дверь, держа в руках поднос для визитных карточек.
– Миз Купер нет дома, – официальным тоном произнес он. И тут увидел перед собой отчаявшуюся, перепачканную женщину и ребенка. – Боже милосердный! – ахнул он. – Миз Гарден, дайте мне малышку и обопритесь на старого Джошуа.
89
– Я даже не помню, как вошла в дом, – сказала Гарден.
Элизабет Купер хмыкнула:
– А ты и не вошла. Бедняга Джошуа кренился, как тонущий корабль, пытаясь одновременно нести Элен и тащить тебя.
