Стюарт разразился отчаянными протестами. Маргарет расплакалась.
– Ты видишь, как он со мной поступает! – всхлипывала она.
Пегги молчала, просто не зная, что сказать.
– Стюарт, – нанесла свой коронный удар Маргарет, – ты хочешь разбить мне сердце, ты мучаешь меня, совсем как твой отец.
– Ох, мамочка, не надо! Прости меня, я так виноват! – Стюарт порывисто вскочил и крепко обнял мать.
– Они там целуются и рыдают, а меня отправили к себе в комнату, – жаловалась Пегги младшей сестре. – А что я сделала? Только передала записку. Это несправедливо, ей-Богу.
– Хочешь поплеваться? – спросила Гарден.
– Нет, я слишком зла.
Джулиан Картрайт одобрительно смотрел на даму, сидевшую напротив его письменного стола. В своем лиловом платье и маленькой треугольной шляпке она выглядела утонченной, скромной и очень хорошенькой. Ее руки в белых перчатках были сложены на коленях, а на крошечных черных ботинках ярко белели отвороты с пуговками сбоку. Пуговки, как с удовлетворением отметил мистер Картрайт, едва виднелись из-под юбки. Новомодные платья с подолами выше щиколоток вызывали у мистера Картрайта чувство, похожее на гражданскую скорбь. Да, эта маленькая миссис Трэдд – очаровательная особа. Трудно поверить, что у нее такой взрослый сын, и к тому же такой лоботряс.
– Благодарю за оказанную честь, – ответил на приветствие Маргарет директор школы. – Буду счастлив, сударыня, сделать для вас все, что в моих силах. – Такие слова неизменно слышали от мистера Картрайта матери его учеников. Обычно эти дамы хотели, чтобы мистер Картрайт принял к сведенью длинный перечень тех достоинств их сыновей, за которые мальчикам следовало простить академическую неуспеваемость.
Но на уме у Маргарет было совсем другое.
– Я бы попросила вас подыскать работу для Стюарта, – сказала она. – Разумеется, что-нибудь подходящее для джентльмена. Стюарт может приступить к ней немедленно, он будет являться на службу прямо после занятий. Когда же он закончит вашу школу, то, разумеется, немедленно перейдет на полный рабочий день.
Мистер Картрайт не сразу нашелся с ответом. Было крайне маловероятно, что Стюарт вообще получит диплом. В его, мистера Картрайта, учебном заведении очень высокие требования. Стюарта давно бы попросили покинуть школу, если бы не настойчивое заступничество его опекуна, мистера Логана Генри. Мистера Генри и мистера Картрайта связывала старинная дружба.
«Ну вот, наконец-то, – подумал директор. – Я оказал Логану услугу, теперь его очередь».
– Я немедленно начну наводить справки, миссис Трэдд, – любезным тоном проговорил он. – И думаю, нам незачем дожидаться всех этих выпускных церемоний. Они же во многих отношениях простая формальность, как вы, наверное, знаете.
Маргарет поблагодарила его с очаровательной улыбкой.
– Могу я попросить вас еще об одной любезности? – добавила она. – Мне на короткое время необходимо общество моего сына. Он должен проводить меня домой. Вам не трудно будет вызвать его из класса? Одна я не могу появляться на улицах, как вы понимаете.
Мистер Картрайт не понимал. Его жена обходилась без сопровождающих. Но за Стюартом он кого-то послал.
Вечером директор рассказал жене о визите Маргарет.
– Трэдды? – переспросила Мэри Картрайт. – Я этого имени сто лет не слышала. Я думала, никого из них уже не осталось. С этой семьей была какая-то неясная история… какое-то происшествие на охоте?
Муж постарался освежить прошлое у нее в памяти. Ту же услугу ему чуть раньше успел оказать Логан Генри.
– Ну, этим все объясняется, – покачала головой Мэри. – Бедная женщина, она почти всю жизнь провела в трауре. Она была в лиловом, так ведь? Лиловое носят год после черного. В будущем году она сможет ходить в розовом, если пожелает. Но вряд ли ей этого захочется, она, наверное, очень предана памяти своего покойного мужа, если провела в затворничестве столько лет. Как трогательно и как старомодно. Сейчас все понимают, что жизнь не должна стоять на месте. И по-моему, так сосредотачиваться на своем горе вредно для здоровья. Может быть, мне стрит черкнуть ей записку, я напишу, что хочу ее навестить. Ее нужно вернуть в общество.
Мэри Картрайт была не единственной, кого заботило будущее Трэддов. В нескольких кварталах от ее дома Логан Генри пил разбавленное виски в обществе Эндрю Энсона, президента банка; банк назывался «Каролинский аккуратист».
– Трэдды? Да, конечно, помню, имя-то громкое. Моя мать чуть было не вышла за Пинкни Трэдда, но он погиб во время землетрясения. Да, Господи, я, конечно же, помню Трэддов. Рыжие волосы и невозможный характер. Как зовут мальчика?.. Стюарт. Да, это внук того самого Стюарта, которого я знал. Он был из компании Уэйда Хэмптона, из тех ребят, что выгнали этих жуликов во время Реконструкции. Потом Хэмптон сделал его судьей. Господи, как давно это было… А я играл с Лиззи Трэдд, когда был маленьким. Она была старше меня года на три-четыре. Значит, сейчас ей около шестидесяти, но по ней этого никак не скажешь. Знаете, та самая Элизабет Купер, она руководила фосфатной компанией?
– Знаю, Эндрю. Но если мы сейчас предадимся воспоминаниям, то нам и ночи не хватит. А нам надо быстренько решить, как поступить с парнем, в пользу которого говорит только то, что его дед был связан с Уэйдом Хэмптоном. Вы сможете найти этому юноше работу у себя в банке?
– Конечно смогу. Вы говорите, он хотел записаться добровольцем? Настоящий Трэдд. Сколько ему? Шестнадцать?
– Будет семнадцать в июле.
– Достаточно взрослый, чтобы учиться, и достаточно молодой, чтобы не считать себя всезнайкой. Я его беру.
– Эндрю, вы настоящий друг. Но вот еще что. Он – единственный кормилец в семье. Я хочу, чтобы вы платили ему больше, чем он заслуживает. Плантация начала приносить очень приличный доход. Я перезаключу договор с управляющим и буду передавать вам по десять долларов каждую неделю, а вы будете вкладывать их в его конверт с жалованьем.
– Почему бы вам не платить их прямо ему?
– Он несовершеннолетний. Мне пришлось бы отдавать их этой кошмарной особе – его матери.
Эндрю расхохотался:
– Я вижу, вы очень любите своих овдовевших клиенток. Хорошо, согласен участвовать в заговоре. Надеюсь, этим я не преступаю закон?
В начале следующей недели Стюарт отправился с матерью на Кинг-стрит и там под ее наблюдением выбрал себе новый костюм, а потом – на Трэдд-стрит, где ей хватило одного взгляда на крошечный домик, чтобы подписать договор о найме.
– Мы переедем в конце недели, повозки и рабочие руки в Барони, как всегда, найдутся. Стюарт, это же замечательно! В понедельник ты пойдешь на службу, и твой банк будет в двух шагах от твоего нового дома.
Банк, как и большая часть городских банков, находился на Брод-стрит. Трэдд-стрит была на один квартал южнее.
