– Вот еще одна. Катя Семёнова, с первого курса.
Вернулась Рита с еще одной девочкой, смутно знакомой. Критически меня оглядев, та кивнула.
– Давай рассказывай, как дело было.
Я уже открыла рот, чтоб все, как на духу выложить… как вдруг поняла.
Это неправильно.
Что бы не произошло между Знаменским и мной – принадлежит нам обоим и больше никому. И я не хочу ни с кем этим делиться. Даже для того, чтобы что-то там для себя выяснить. Не говоря уже о том, что я вообще не была уверена в том, что мне всё это... не понравилось.
Плюс ко всему, если я выдам свою версию первой – как бы не получилось, что меня просто скопируют, вместо того, чтобы рассказать свои истории. Ведь только по оригинальной истории я смогу оценить, насколько она правдива, а насколько придумана.
Как можно естественнее я опустила глаза и даже немного отвернулась.
– Девочки, а может вы первые...
Впечатление должно было возникнуть будто мне дико стыдно и, судя удя по замеченному мной сочувственному переглядыванию, у меня это получилось.
– Ну, я тебе уже рассказывала… – пожала плечами Рита.
Как же, как же помню – раздевайся, ложись на стол, раздвигай ноги и так далее… Общие фразы, которые несложно придумать в отношении любой ситуации с домогательствами. Особенно со столом – куда еще ложиться в кабинете препода?
Я кивнула.
– У меня тоже самое было, – быстро заявила вторая, и я вспомнила, что даже не спросила, как ее зовут.
После короткого знакомства выяснилось, что девушку зовут Есения, и показалась она мне смутно-знакомой не зря. Третьекурсница была известной всему университету журналисткой студенческой интернет-газеты «Навигатор» и очень активной участницей всех возможных форумов и студенческих групп.
Мне сразу же показалось странным, что Знаменский мог положить глаз именно на нее – с его стороны глупо было связываться с активными и языкастыми.
В пяти секундах от уверенности, что все эти истории – банальный заговор против нелюбимого преподавателя, приправленный в случае с Ритой ни менее банальной обидой за то, что Виктор Алексеевич дал ей отворот поворот, я готова была встать и под каким-нибудь предлогом свалить из этого женского террариума.
Но в дверь неожиданно постучали.
– Привет всем! – поздоровалась еще одна, уже совершенно незнакомая мне девчонка – по виду моя ровесница. Как и я, она была блондинкой, худенькой и довольно просто одетой.
– Как вовремя! – обрадовалась Рита. – А мы тут как раз делимся впечатлениями о нашем Жиголо. Эта наша новая жертва – Катя Семёнова.
– Даша, – протянула мне руку новенькая.
Приняв подношение в виде печенья из круглой коробки, Даша села на свободный и стул, смерила меня внимательным взглядом и утверждающе спросила.
– Завалил за посещаемость и шантажировал?
Я осторожно кивнула.
– Это классно что у нас у всех схожие ситуации, – хмыкнула она. – Выглядит более достоверно.
– А что толку… – вздохнула Рита, – Приставал-то он по-разному… Мне вот сказал на столе улечься, а тебя вон – на лестницу загнал…
Мое сердце тревожно и даже как-то болезненно забилось.
– Повтори… – хрипло попросила я.
– Чего повторить? – не поняли все.
– Что там… – горло внезапно пересохло, и я еле выдавила из себя окончание фразы, – что там с лестницей было?
– А, это… – легко отозвалась Даша. – Ну лестница у него в кабинете, к книжной стойке прислоненная… Вот он меня туда меня и загнал – типа, достань, мол книжицу с последней полки, а потом, когда спускалась, зажал и давай юбку задирать...
Комната тошнотворно закружилась – слова, будто щупальца ядовитого осьминога въедались каждый в свою собственную клеточку сердца.
Лестница… Он не могла это придумать…
Неужели правда? Неужели?
– Ну давай уже, Кать… – сквозь вату в ушах услышала я Риту. – Рассказывай. Раз нас четверо, вполне можно начинать продумывать стратегию… а там, глядишь, и другой кто подтянется. Так всегда бывает с подобными обвинениями…
Дура, какая ж ты дура – плясало перед глазами. Поверила, как идиотка, прожженному развратнику и шантажисту… Считай, что насильнику.
– Сейчас… расскажу… – пытаясь совладать с собственным дыханием, пообещала я.
Выхватив из коробки и пожевав печеньку, чтобы как-то остановить тошноту, я уже открыла было рот – все рассказать, да еще и в неверии покаяться и попроситься в главные обвинители… как вдруг в кармане настойчиво завибрировал мобильник.
Извинившись, я быстро глянула – сообщение. С блокированного номера.
«Заберу тебя завтра в восемь, с остановки у входа в общежитие».
Глава 7
– Дай-ка маленько подправлю… – послюнявив кончик салфетки, Юлька подтерла чуть смазавшийся лайнер и развернула меня в кресле, лицом к установленному на кровати зеркалу. – Вуаля.
Я приблизилась, внимательно себя оглядывая. Идеально – мягкие, золотистые тона, подчеркивающие теплоту зеленых глаз, немного блеска на скулах, удлиненные правильной тушью ресницы. Не броско – но явно на вечер.
Нет, я не иду на свидание к Знаменскому – в очередной раз внушила я своему отражению. Из двух вариантов как провести пятничный вечер – ублажать этого старого развратника или пойти с друзьями в клуб – я выбираю последнее, и всего лишь хочу подойти к его машине – до того, как мы ускачем на полночи тусоваться.
Подойду и скажу ему, что я раз и навсегда отказываюсь плясать под его дудку, и пусть делает что хочет. Я не сплю с шантажистами. Ну то есть, с шантажистами, которым не хватает одной… шантажируемой.
И не слова не расскажу про готовящийся про него заговор – пусть платит по счетам, раз оказался таким подлецом.
Заберет он меня... Вот ведь гад!
Я вздохнула… Хоть сегодня оторвусь – перед тем, как моя жизнь покатится по наклонной. Потому и решила выглядеть на миллион долларов – будет что вспомнить, когда буду биться головой об лед, работать на трех работах и пытаться поступить куда-нибудь во второй раз... Или вообще, поджав хвост, возвращаться в нашу родную дыру…
– Что? Не нравится? – забеспокоилась Юлька, создавшая на моем лице этот шедевр макияжа.
– Что ты! Дикая красота. Спасибо, дорогая!
От умиления друг другом мы расцеловались – в воздух, будто дамы высшего света – и принялись одеваться.
Платьев на сегодняшний вечер у меня было два – на выбор. Красное, мини, с почти полностью открытой спиной, и более скромное – синее, до колен, с разрезом на боку. Помучившись около часа, я выбрала красное – пусть Знаменский истечет слюной, когда увидит меня подплывающей к его машине. И сразу же подавится от разочарования, когда я сообщу ему, что посылаю его нахер.
