– О, господи… – вздохнув, Знаменский присел рядом. – Никогда бы не подумал, что ты такая ранимая душа. Ну, хочешь все повторим в более романтической обстановке… Я снова подарю тебе кольцо, а ты сделаешь вид, что удивилась, восхитилась, и бросишься мне на шею. Хочешь, могу даже другое подарить… Хотя это довольно дорогое, и назад его не примут.
Что-то дзынькнуло в моем мозгу – тонко и звонкое, как струна.
Я подняла голову.
– Что?
– Что «что»? – нахмурился Знаменский. – Какую именно часть ты не поняла?
Медленно, хватаясь за перила балкона, я встала.
– Зачем ты хочешь… все повторить?
Он тоже поднялся на ноги.
– Затем, что мне легче повторить, чем выслушивать всю свою оставшуюся жизнь, как неромантично я сделал тебе предложение.
«Предложение», «предложение»… - кружась, завертелось в голове, перемешивая мысли и чувства, взбивая их в густую, пенистую кашу.
Стоп.
– Так ты… на самом деле сделал мне предложение? – прошептала я, внезапно осознав невероятное.
Он уставился на меня так, будто у меня выросли рога. Потом протянул руку и потрогал мой лоб.
– С тобой все в порядке, милая? Температуры вроде нет…
Я прикусила губу, осознав еще кое-что – как только он поймет, как плохо я могла о нем подумать, будет скандал.
– Ох, дура… – прошептал вдруг он, и я зажмурилась.
Начинается.
– Пойду-ка я… погуляю где-нибудь… – растерянно сказал он, отвернулся и пошел в сторону одной из дверей.
– А что я должна была подумать?! – закричала я ему вслед, пугая людей.
Он вернулся – с горящими от злости глазами.
– Все, что угодно, только не то, что я делаю тебе фиктивное предложение, чтобы впечатлить инвесторов! Что я тебе сделал, чтобы ты была обо мне такого низкого мнения?
– Спроси лучше, чего ты не сделал?!
– И чего же я не сделал?! Кроме того, что просыпаюсь с тобой каждое утро в одной постели, живу тобой, дышу тобой и хочу, чтобы ты была только моей и ничьей больше?
Я захлебнулась слезами – уже не понимая от счастья или от обиды.
– Вот этого! Ты никогда! Не говорил мне! Этого!
Наступила неожиданная тишина – музыка не в счет.
– Наверное, ты права… – медленно, после долго паузы, проговорил Знаменский. – Но знаешь… Мне трудно дается… точная формулировка. Давай, я лучше сделаю кое-что. Вместо болтовни.
И, забрав у меня бокал, он, не глядя, вылил его содержимое за балкон.
Потом отставил бокал в сторону и забрал коробочку с таблеткой. Повертел в руках, разглядывая, будто пытался прочитать инструкции. И, так же, не глядя, выкинул за перила балкона.
---------------------------------------------------------------------
[1] Афтерпарти - Вечеринка после вечеринки
Глава 27
Всю оставшуюся вечеринку я ходила, как в тумане – будто пьяная, хоть и не пила больше ничего. Вернулись мы с балкона, держась за руки, еле сдерживаясь, чтоб не наброситься друг на друга. Танцевали так, что мне пришлось снять туфли, хоть они и были достаточно удобные.
Потом, когда устали, забрались за самый дальний столик и целовались – пока не поняли, что нужно немедленно ехать домой.
– В туалет бы сбегать… перед тем, как такси возьмем… – отклеившись от Знаменского, выдохнула я.
И покраснела – не от того, что стеснялась туалета, а от того, как это прозвучало – будто я волнуюсь, что не дотерплю. Прям как беременная, которая бегает по-маленькому каждые полчаса.
Знаменский довольно хмыкнул, тоже уловив коннотацию.
О нет, я не была настолько наивной, чтобы думать, что могла забеременеть от первого же незащищенного полового акта – причем акта в вертикальном положении, после которого сразу побежала в душ.
И тем ни менее принятое на балконе решение висело в воздухе, создавая вокруг нас ореол странной, немного неловкой нежности. Будто меня лишили девственности во второй раз.
Стараясь унять румянец, я вылезла из-за столика и пошла в направлении, обозначенном на подсвеченном указателе на стене.
Пробираясь сквозь уже порядочную толпу танцующих – присоединились приглашенные на вечеринку музыканты – обратила внимание, что давно не видела Грачеву и ее Тимурчика. Не то, чтобы я по ним соскучилась, но это показалось мне странным, учитывая то, что Тимур, можно сказать, и был устроителем веселья. Тут же вспомнилось, что Ритка хотела о чем-то со Знаменским поговорить.
– Ты в туалет? – остановила меня раскрасневшаяся, запыхавшаяся Жанна. – Я с тобой схожу…
Я не возражала. По дороге к нам прицепилось еще несколько, что было уже большим перебором – женщины, конечно же, ходят в туалет по двое, но впятером… это как-то… не комильфо.
Веселой гурьбой мы вывалились в коридор, ведущий в туалеты, и там меня сразу же опередили, заняв все имеющиеся кабинки. Хоть бы статус «невесты» уважили, бессовестные! Жанна и та пролезла вперед меня.
– Нахалки! – вслух возмутилась я, но была слишком счастлива, чтобы всерьез расстраиваться по этому поводу.
Разве что Знаменский там ждет, один. Остывает помаленьку... А я, между прочим, еще в такси с ним позажиматься хотела – пока он горячий да бесконтрольный.
В туалет было не пробиться как минимум еще минут десять, и я решила пройтись по коридору вперед – слышала, что в Европе, в общественных местах, помимо мужских и женских, любят устраивать всякие общие туалеты – семейные, например, для тех, кто с детьми противоположного пола. Тут же поняла, какая это глупость – искать семейный туалет в ночном клубе – и хотела уже повернуть обратно и покорно встать в конец очереди.
Как вдруг услышала – чуть подальше, за дверью обычного, мужского туалета раздавались крайне странные звуки, едва различимые из-за громкой музыки.
Я подошла ближе.
Звуки усилились, и я стала различать голоса – взвизгивающий женский и мужской, что-то глухо и занудно приговаривающий. И свист – будто линейкой по столу лупят.
Уже на цыпочках я подкралась еще ближе. Замирая сердцем, прислушалась.
– Любишь кататься… – свист «линейки», – люби и саночки возить…
И снова свист. Женский голос захлебнулся рыданиями, срываясь на крик.
– Ааа! Тимурчик… все, хвааатит… я все поняла… пожалуйста… мне же больно…
У меня внутри все будто выморозилось. Грачева. Вот дерьмо.
Всхлипы стали тихими, почти утонув в шуме ночного клуба.
– А ты как думала, детка… - мужской голос прерывался тяжелым дыханием, будто мужчина напрягался физически… или… был возбужден. – За все в жизни надо платить.
