Она была в кабинете Коры на Земляничных Полях. Кора умерла. Никакой это не сон.
– Ты проснулась. – Тейт сонно улыбнулся ей, вытягивая руки над головой, сгибая и разгибая толстые пальцы в точности как это делала она, и от этого Фостер стало не по себе.
– Ты что… – Фостер оглядела его самодельную лежанку на полу. – Спал здесь? Я думала, ты ушел к себе.
Тейт пожал плечами.
– Я ушел. Было уже очень поздно. Потом проснулся часа в три ночи, не знаю. Просто не мог спать. Я видел, как ты вырубилась здесь, на полу. И подумал, что тебе не захочется быть одной. – Он потеребил уголок одеяла, которое, должно быть, приволок из своей комнаты. – Я не хотел оставаться один. – Его шепот, казалось, просочился сквозь нее и исчез в ноющей пустоте, что зияла в груди.
Они были повязаны не только своими способностями, неважно какими. Их с Тейтом соединяла общая боль. Ей захотелось сократить дистанцию между ними, обнять его так, как обнимала ее Кора, и она нуждалась в ответном объятии. Им обоим не хватало добрых слов и заверений в том, что они не одиноки в этом мире. Но она не могла заставить тело и рот двигаться и говорить.
Фостер так и сидела, застыв в лучах солнца.
Она почти не знала этого парня и едва ли могла доверять ему. Риск получить душевную травму и новые раны перевешивал желание выплеснуть боль.
– Кстати, ты храпишь. – Он встал, стряхивая крошки со спортивных штанов. – Как Большой Слонопотам. Короче, храп из категории «прибей мебель гвоздями к полу, иначе ее засосет». – Для наглядности он запрокинул голову и разразился громким ворчанием и фырканьем.
Фостер, не задумываясь, запустила в него подушкой.
– Я не храплю! – воскликнула она, подавляя смешок. Она не могла позволить себе смеяться. Во всяком случае, сегодня. А может, и никогда больше. Как смеяться, когда Кора только что… – Короче, я ничего нового не нарыла за ночь. – Она собрала разбросанные бумаги. – Но думаю, если мы…
– А я думаю, тебе надо поесть. – Тейт запихнул обратно в коробку наполовину пустую пачку крекеров Грэма
[17].
– Это же для сморов
[18], – выпалила Фостер, вскакивая на ноги. – Эти крекеры не уплетают просто так. – Она бросила бумаги на стол и выхватила у Тейта коробку. – Мы едим их только со сморами и только дома.
А здесь не дом. Не твой и не мой. Это всего лишь оболочка дома, мысленно добавила она.
Желваки заиграли на его скулах, а глаза сузились.
– Ладно. – Он глубоко вздохнул и расчесал пальцами спутанные вихры. – Хочешь сморов на завтрак?
Фостер нахмурилась. Она хотела ссоры. Жаждала стычки. Это отвлекло бы ее от того, что приходилось переживать сейчас.
– Нет, я просто… – Она прикусила нижнюю губу, пытаясь отогнать воспоминания о Коре и вечерних посиделках на крыше дома, где они разводили костер и жарили сморы, наблюдали за прохожими, считали собак. Кора всегда говорила, что крекеры Грэма на вкус как старый картон, если не покрыты темным шоколадом и не сдобрены маршмеллоу.
– Хотя это мои любимые крекеры, я больше никогда не буду грызть их просто так. Подожду сморов, – продолжил Тейт. – Но, Фостер, тебе все равно надо поесть. Сделай перерыв. Обещаю, потом мы вернемся к бумагам, и я помогу тебе разобраться с ними. Мой отец всегда говорил, что надо кормить свое тело, чтобы питать мозг. – Глаза Тейта затуманились, и он перевел взгляд на окно. Но тут же вытер глаза и откашлялся. – К тому же сегодня солнечно, и разве это не редкость для здешних мест?
Фостер открыла было рот, чтобы возразить, но ее опередило тихое урчание в животе. Может, он и прав, подумала она, хотя никогда бы не сказала ему об этом.
– Все думают, что здесь постоянно льет дождь, и мы не станем никого разубеждать, чтобы народ валом сюда не повалил, но сегодня погодка действительно больше напоминает Сиэтл.
– Думаю, мне еще многое предстоит узнать о Северо-Западе.
– Тихоокеанском Северо-Западе, – поправила Фостер.
– Ты оправдываешь мое доверие. Будешь моим учителем по Тихоокеанскому Северо-Западу? – В его улыбке сквозило озорство.
Три коротких стука в дверь эхом донеслись из глубины коридора, позволяя Фостер уклониться от ответа.
– Ты кого-то ждешь?
– Нет. – Фостер схватила со стола нож для вскрытия конвертов и бесшумно, на цыпочках, двинулась к двери.
Тейт последовал по коридору за ней.
– Что ты собираешься делать этим ножом?
– Разве ты не помнишь тех парней, что гнались за нами вчера? – резким, отрывистым шепотом произнесла Фостер.
– Думаешь, это они? Стали бы они стучаться?
– Господи, Тейт, откуда мне знать? Я же не психопат-убийца. – Жестикулируя, она размахивала в воздухе ножом, что порядком напрягало. – Просто держись сзади.
– Что за бред?
– Почему? Потому что ты – парень, а я – девчонка?
– В общем, да. Но нет. Я не знаю. Слушай, приготовь на всякий случай свой джедайский трюк.
– А ты будь готов к драке, если он не сработает.
– Я прикрою тебя, юный падаван.
Снова раздались три стука. Фостер не успела толком закатить глаза и крепче сжала рукоятку ножа.
– Добрый день? Мисс Кора? Это я, Финн.
«Финн?» – беззвучно произнесла Фостер, обернувшись через плечо.
– Иду! – выкрикнул Тейт.
Свободной рукой Фостер шлепнула Тейта по плечу, когда он мимо нее проскочил к двери.
– Что ты делаешь?
– Радушно встречаю гостей. Попробуй расслабиться.
– Расслабиться? Расслабиться?
Неужели он действительно велел ей расслабиться? Как будто не знал и не видел, почему она всегда напряжена. Кстати, им обоим не помешало бы быть настороже, если они хотят продержаться на свободе достаточно долго, чтобы успеть разобраться в архивах Коры. Как и всем остальным из их группы уродов.
Фостер притворно кивнула самой себе, крепко сжимая нож за спиной, и последовала за Тейтом, во второй раз за эти два дня.
– Клянусь богом, Тейт, если это кто-то из Суперчетверки, я вытолкну тебя за дверь и запру ее за тобой, – огрызнулась она, когда Тейт снял засов и повернул ручку.
– Привет!
Фостер приподнялась на цыпочки и посмотрела через плечо Тейта на обладателя веселого незнакомого голоса.
