Я направилась к служебному выходу, но на полпути развернулась на сто восемьдесят градусов, решив выйти через центральный вход, потому что ночью ходить через дворы опасно.
Гости к этому времени уже покинули «Кабуки». В зале находились Лукин со своим напарником Владимиром, официанты, охранники и помощники Василия Ивановича, Ванька и Сашка, которых Денис Александрович решил опросить в последнюю очередь.
Не привлекая к себе внимания, я вышла из кафе и едва не задела дверью Василия Ивановича. Он стоял спиной к входу и нервно курил.
– Василий Иванович, вы еще здесь? – спросила я из вежливости, совсем не удивившись его присутствию.
– Пока здесь Андрей Михайлович, я не уйду. Надо поговорить. А ты уже уходишь? Иди, конечно. Не знаешь, мы завтра откроемся? Впрочем, прийти все равно придется. Завтра прилетает Димкин отец. Скорей всего, он захочет поговорить со всеми, кто обслуживал сегодняшний банкет.
– Конечно. Я бы на месте Петра Максимовича наняла еще частного детектива. Полиция полицией, а частное расследование не помешает.
Думая о чем-то своем, Василий Иванович мне не ответил.
– Я говорю, что заказные убийства нечасто раскрываются. Статистика такая. Хорошо бы к полиции еще кого-то подключить. Сейчас много частных профессиональных контор. Там работают бывшие менты, но не за зарплату, а за очень приличные деньги. Ну а денег, думаю, Полянскому хватит, чтобы оплатить частное расследование.
– Что? – отвлекся от своих мыслей Василий Иванович. – Какое расследование? Откуда мне знать? Я говорю, что рабочий день никто не отменял.
«С кем я разговаривала? – спросила я себя, вглядываясь в ничего непонимающие глаза Василия Ивановича. – Он меня даже не слышал».
– В девять я буду, – вздохнула я, понимая бессмысленность дальнейшего разговора. – Даже раньше приду.
– Да-да, приходи. Понадобишься. Слушай, Вика, а ты… – он хотел о чем-то меня спросить, но не успел.
На крыльцо вышел Андрей Михайлович – замученный и озабоченный свалившимися на всех нас проблемами
– Иванович, хорошо, что ты здесь. Зайди ко мне. Вика, ты еще не ушла? – он как будто не сразу меня заметил. – Иди домой.
– Завтра мы работаем? – робко спросила я, понимая, что своим вопросом могу вызвать у шефа раздражение.
– Приходи, а там разберемся, – недовольно ответил Андрей Михайлович, держа Василия Ивановича под локоть и ведя его к входу.
Поправив на груди шарф, я уже хотела шагнуть в освещенное фонарями уличное пространство, но звон колокольчика, который висит над входом в «Кабуки», заставил меня оглянуться. Я отступила в сторону, пропуская мимо себя помощника повара Ваню и грузчика Семеныча, и сделала вид, что кого-то жду.
Семеныч закурил, а Ванька вытер платком выступивший на лбу пот.
– Ух, – выдохнул парнишка. – Первый раз меня мент допрашивает.
– Серьезно? – не поверил Семеныч. – Хотя, сколько тебе лет? Восемнадцать?
– Почти девятнадцать, – обиделся Ванька. – А вам случалось общаться с полицией?
Иван попал к нам из кулинарного училища, осенью ему в армию. Парень хороший, всерьез увлеченный кулинарией, после армии собирается продолжить свое обучение. За Василием Ивановичем ходит хвостом: все подмечает, запоминает, пытается сам приготовить блюда, более того, придумывает свои рецепты.
Сашка и Федор – неплохие ребята, но делают лишь то, что прикажут, инициативу не проявляют. Кстати, роллы делает исключительно Ваня.
Семеныч – личность неоднозначная, романтик, весельчак и балагур. Ходил с геологами в тайгу, искал в Сибири нефть, строил железную дорогу, некоторое время жил в монастыре, но потом разуверился в религии и вернулся в мир. Ни от чего не отказывается, в том числе и от выпивки. Попал в «Кабуки» случайно: помог разгрузить продукты, да и напросился в грузчики. Вроде бы неженат. Наша посудомойка Клавдия Петровна хотела «прибрать» его к рукам, но ей это не удалось. Возможно, Семеныч скрывает, что женат. Он, вообще, о своей личной жизни распространяется мало.
– А то! – с гордостью ответил Ваньке Семеныч. – По молодости, знаешь, как мы шухарили. Мне за пятьдесят, повидал на своем веку всякого. – На самом деле, сколько лет Семенычу, кроме Андрея Михайловича, не знает никто. Только наш директор заглядывал в паспорт грузчика. – Бывало, дрался до крови. Бывало… Да что говорить? Поимел я дел с их братом. Главное, не нахальничать, но держаться уверено, иначе на тебя всех собак повесят.
– Кажется, всех собак на японского повара уже повесили, – вздохнул Ванька.
– Ну, не знаю, им виднее, – пожал плечами Семеныч. Судьба японца его мало волновала.
– Семеныч, а вас о чем следователь спрашивал? – поинтересовалась я.
– Наверное, о том же, что и всех. Где был, что видел, что слышал?
– Ну и что вы ему сказали?
Семеныч решил удовлетворить моё любопытство:
– А что я мог сказать? Я с Клавдией и Надеждой весь вечер на заднем дворе проторчал. Бабы все уши мне прожужжали, – пожаловался Семеныч. – Начали за здравие – такие детки у них хорошие. А кончили за упокой – лодыри и лоботрясы, учиться не хотят, работать тоже. Я пытался их не слушать, да уши же не заткнешь? К тому же я понимаю: им податься некуда. На кухне японец заперся. Надежде пока убирать нечего: в зале гости вовсю гуляют. Что было потом? Потом Марченко на своем фургоне подъехал, клубнику свежую к десерту привез. Повар-японец вышел. Жестом показал, что кухня свободна. Василий Иванович поднялся с ящиков. Все пошли внутрь. Мне торопиться некуда. Не брошу же я сигарету недокуренную? А через несколько минут началось: крики, скорая, полиция. Тогда-то я и узнал, что Дмитрий Петрович к праотцам отправился. Так что ментам со мной ловить нечего. Клавка и Надька подтвердят, что весь вечер я был с ними.
Стоит внести ясность. Надежда Ивановна – уборщица в «Кабуки». Обычно она приходит поздно вечером, а сегодня ее Андрей Михайлович пригласил прийти раньше.
Николай Марченко – водитель, который занимается закупками и развозит заказы. Он напрямую подчинялся Диме. Работает у нас недавно. Говорят, раньше Василий Иванович делал все закупки сам, но как только наш ресторан стал приносить приличную выручку, взяли нового человека – Николая. Попал он к нам по рекомендации. Кто рекомендовал, не знаю.
– Значит, Семеныч, вы не видели, как японец рыбу разделывал? – уточнила я.
– Я в обычные дни на кухню не захожу, а уж когда банкеты, мне вообще там делать нечего. Что-то не так пойдет – на меня ведь спишут. Не дай бог, попадусь под горячую руку – вылечу из «Кабуки» как пробка из шампанского. А вы видели, как он эту рыбу готовил? Говорят, там особый ритуал? Я когда на рыболовецком траулере крабов ловил, мне один рыбак рассказывал. Он часто в Японии бывал, иглобрюха этого кушал. Ох, и щекочет нервы! Он потом, когда понял, что жить будет, на радостях ведро водки выпил. Едва откачали. Два дня под капельницей лежал. Я и сам эту рыбку ловил, но попробовать так и не рискнул. Разное рассказывают. Зачем мне это надо?
