– Вы в Японском море рыбачили?
– А то! – хвастливо подтвердил Семеныч. – Иглобрюха мне в брюхо!
– Везет. Не знаете, всех уже опросили?
– Они сейчас Павла Носова допрашивают, нашего охранника. Правда, он на центральном входе стоял, а ментов же больше интересует, что в служебных помещениях творилось. Сашку уже допросили. Надежда осталась. Зачем она следователю нужна, тоже не понимаю. Она вообще не при делах. Дмитрия Петровича от силы пару раз видела. Когда на работу приходит, его уже нет. Когда уходит, его еще нет. А вы чего тут так долго? Вас вроде бы давно уже опросили.
Я стушевалась под настороженным взглядом Семеныча.
– Я? Так это… – трудно было признаться постороннему человеку, что потаенная моя мечта была и остается – стать детективом. Пришлось придумывать на ходу: – Катю жду, но, видимо, ее Андрей Михайлович задержал. Ладно, пойду я, – вздохнула я и, не прощаясь, направилась к остановке маршрутного такси.
Глава 7
Обычно я не страдаю от одиночества. У меня есть несколько институтских подруг, большая библиотека, составленная по большей части из детективов – некоторые из них я постоянно перечитываю, используя в качестве пособия по криминалистике, – и большое количество комедий на DVD-дисках. Мелодрамы в моей фильмотеке отсутствуют. После расставания с Артуром диски с фильмами про любовь дружно полетели в мусоропровод.
В этот вечер мне было не до подруг и не до книг – строчки плыли перед глазами. Я очень пожалела, что до сих пор не завела кота или хотя бы хомячка, который разделил бы мое унылое настроение.
Я попыталась отвлечься от грустных мыслей о предстоящих Димкиных похоронах, включила телевизор, но это не исправило положения. Что мелькает на экране, я не различала – перед глазами стоял Димка, живой и здоровый, с неизменной улыбкой на губах. Я даже заговорила в слух:
– Ну и зачем тебе понадобилось лакать из этой чертовой бутылки?
Мое подсознание ответило за Диму:
– Кто же знал, что так получится? Я и вас хотел угостить саке. Не успел.
По коже пробежал мороз от неожиданной догадки: «Убийца знал, что Дима в курсе того, что саке без каких-либо ядовитых примесей! Этот кто-то специально сыпанул в бутылку яд, пребывая в уверенности, что Димка выпьет саке без опаски».
– Кто мог знать, что саке не отравлено? – забормотала я вслух. – Якимото, Емельянов, Дима, возможно, Андрей Михайлович. Он по долгу службы должен знать, что будет происходить на вверенной ему территории. Андрей Михайлович? Глупость! Чушь! Наш директор предан Полянскому-старшему до мозга костей. И к Димке относился по-отечески. Как-то в разговоре он обмолвился, что всегда хотел сына, а жена родила ему трех дочерей.
«Может, кто-то еще знал? Допустим, этот некто подслушал разговор Димы и Андрея Михайловича и решил свести с ним счеты. Но кто это мог быть? Кому перешел Дима дорогу?» – в который раз спросила я себя.
Заснуть я смогла только под утро. Толку? Снился Димка – опять же живой и невредимый. Мой мозг не принимал информацию о том, что его уже с нами нет. В итоге проснулась я исключительно благодаря душераздирающему трезвону будильника, при этом чувствовала себя совершенно разбитой. Идти на работу не хотелось, но появиться в «Кабуки» следовало обязательно.
От остановки троллейбуса до «Кабуки» – сто метров. Обычно эту стометровку я пробегаю минуты за три – сегодня же тащилась минут двадцать. Ноги не несли меня. Несколько раз я останавливалась около киосков с печатными изданиями. Заскочила в аптеку за валерианой и валидолом – делала все, чтобы оттянуть момент, когда мне придется переступить порог нашего заведения. Очень не хотелось погружаться в гнетущую атмосферу предстоящих Димкиных похорон.
Но, так или иначе, я дошла до кафе и сразу отметила, что перед входом нет машины Андрея Михайловича. Значит, он еще не приезжал. Хорошо это или плохо – трудно сказать, ведь все равно придется заниматься похоронами.
Я вздохнула и вяло постучала в служебную дверь. Странно, но дверь мне открыл не охранник, а Владимир, помощник капитана Лукина.
«Неужели они не уходили домой? – мелькнуло в голове. Я даже успела их пожалеть – когда же они отдыхают?»
Наверное, удивление читалось на моем лице.
– Идите в зал, там капитан Лукин, – направил меня Владимир.
Из наших работников в зале находились охранник Валентин (утром он должен был сменить Павла Носова), уборщица Надежда и Ваня.
Валентин и Надежда сидели порознь в глубине зала. Лукин разговаривал с Ваней. Ванька явно был не в своей тарелке. Юношеское лицо покрывали багровые пятна, плечи то и дело нервно подрагивали. И если судить по опухшему носу и красным глазам, то он совсем недавно перестал плакать.
«Что же они с парнем делают? – мысленно возмутилась я. – Вчера допрашивали – сегодня по второму кругу?»
Лукин меня заметил и жестом пригласил подойти.
– Здравствуйте!
На мое приветствие он ответил кивком, как будто с меня и этого достаточно.
– Идите, пока идите, – отпустил он Ивана.
Ванька поднялся и, проходя мимо, жалобно посмотрел на меня. «Я отмучился, теперь твоя очередь», – читалось в его глазах.
– Виктория… – нахмурив лоб, Денис Александрович начал листать свой блокнот в поисках отметок обо мне.
– Виктория Викторовна Зайцева, – упростила я ему задачу.
– Да-да, я вас вчера опрашивал первой. Вы сразу ушли после нашего разговора? – почему-то спросил он.
– Я? Нет. Как тут сразу уйдешь? Пока с работниками кафе поговорила, пока дождалась Андрея Михайловича: нужно было определиться по сегодняшнему дню.
– Скажите, конкретно, когда вы ушли?
Меня смутила придирчивость капитана. Разве это важно, если Димка на тот момент уже был мертв?
– Сейчас вспомню… – задумалась я, – наверное, в пять минут двенадцатого.
– Вы одна уходили из кафе?
– Нет, то есть, да.
– Как вас понять? – строго посмотрел на меня капитан.
– Я немного поразговаривала с помощником повара Иваном Кукушкиным и грузчиком… – имя Семеныча, как назло, не приходило на ум. – Николаем Семеновичем, во! – вспомнила я. – А потом я пошла домой, а они остались. А что, мне не надо было уходить?
Лукин, казалось, не собирался отвечать на мой вопрос.
– Дома вы были в котором часу?
– Без четверти двенадцать.
– И до утра из квартиры не выходили?
Я отрицательно покачала головой.
– Кто-то это может подтвердить?
– Никто, – ответила я, не понимая к чему такие вопросы. – Я не замужем. Живу одна.
Скоро стало понятно, к чему клонит капитан.
